Три года назад я опубликовал пост «Шхарский перевал. Почём, говорите, у вас фунт лиха?». Друзья требовали “продолжения банкета”, что я сейчас и сделал, написав о 5-ке, и о тех 18 днях перед Шхарским перевалом. Пришла мысль объединить оба рассказа под одним названием “Кавказский марафон”. Рассказ разбил на части: шестёрка и пятёрка, чтобы не было чересчур утомительным читать всё подряд. Забегая вперёд, скажу, что прошёл через 21 перевал, два раза перелез через Безенгийскую стену - в Грузию и обратно, и намотал 368 км. на свой спидометр. А представительницам прекрасного пола сразу рекомендую взглянуть на последнюю фотографию в финальной части – идеальный способ для похудения.
В 78-м, сводив свою группу на пик Фиккера 6718 м, я почувствовал вкус высоты и захотелось большего. Но семитысячники требовали наличия прохождения 3Б перевалов, а для дальнейшего руководства шестерками мне нужен был заместитель с опытом руководства пятеркой. Поэтому решил следующий сезон потратить на повышение квалификации и посватался в шестёрку, которую с середины июля по середину августа собирался вести по Центральному Кавказу Эдик Сергиевский. Чтобы решить проблему с замом, подбил одного из своих участников в сентябре сводить пятёрку, пообещав, что пойду с ним, всячески помогая отруководить. Район, ясен перец, выбрал тот же, чтобы мне далеко не мотаться. Душу грела гордость - 23 года, а уже иду 6-ку. Дело оставалось за малым – дополнительно к отпуску набрать 30 отгулов. Но за полгода, проведённые после окончания МАИ в НИИ за колючей проволокой, я умудрился сходить в два Памирских похода, имея всего один отпуск, и вполне освоился. Я знал все норки, где водятся отгулы. И жизнь закипела: вечера коротал в ДНД и на овощебазе, осенью отдыхал на картошке, а донорский пункт в Боткинской больнице стал родным домом, в котором ежемесячно оставлял по литру крови, кроме того, что брали выездные бригады в НИИ. В своём усердии я перестарался. Кроме двух летних месяцев, хватило ещё на зимний Кольский, майский Эльбрус, Караугомский ледопад в ноябре и ещё чуток осталось. Только после утверждения маршрутов я осознал, что придётся проболтаться в горах пару месяцев, пройти больше 300 км и перелезть через пару десятков перевалов. Впору было бы отказаться от пятёрки, но я обещал своей команде выдоить снаряжение из шестёрки, а главное был амурный интерес. Подумал - пусть будет, что будет, а вопросы решать по мере их поступления.
Часть I. Шестёрка
Действующие лица:
Эдик Сергиевский – Бугор
Коля Парфёнов – Зам. Бугра
Володя Арсенин – Завхоз
Серёга Струнин – Дохтур
Никита Степанов – Разгильдяй
Серёга Стоюхин – Банкир
Саша Суховеров – Ремонтёр
Андрей Куракин – Участник (Князь)
1 день (15 июля, воскресенье). Шестёрка началась у ресторана «Адыр-су» в посёлке Верхний Баксан, где собралась вся команда. Разглядывал я присутствующих с настороженностью, ведь идти в поход с большинством из них предстояло впервые. Вернулись с южной стороны Кавказа, делавшие заброску, три «Мастодонта»: Володя Арсенин, Коля Парфёнов и «Бугор» - Эдик Сергиевский. Остальные добирались с севера: Саша Суховеров, Серёга Стоюхин из МЭИ и врач Сергей Струнин, к которому я относился с особым подозрением. Незадолго до похода я сильно растянул ногу, а он взялся меня вылечить иглоукалыванием. Уж не знаю, где он практиковался: в Китае или цыганском таборе, но после нескольких сеансов втыкания мне в ухо иглы и обработки током, нога стала болеть сильнее, а по ночам её сводила судорога. Мало того - в ухе образовалась дырка, из которой всегда можно было выдавить что-то несъедобное. Пыткам я предпочёл эластичный бинт, и в одностороннем порядке наши встречи прекратил – пусть пока на кошках потренируется. Ну и двое самых молодых оторванца из МАИ: я и Князь, с которым мы, как две подковы, истоптали уже немало троп и перевалов. Сегодня предстояло прокатиться до альплагеря «Уллу-Тау» на машине, которую затягивали в Адыр-су фуникулёром, или ишачить до него с тяжеленными рюкзаками 13 км. Правда, бугор утверждал, что по воскресеньям машин здесь не бывает.
Я предложил обмыть начало похода в кабаке – ведь не на тропе же всухомятку, свято веря в народную мудрость: «Не обмоешь – не поедешь!». Но Мастодонты оказались апологетами спортивного режима, и вежливо послали меня куда подальше. А зря – как я предполагал, так и вышло, и день недели здесь ни при чём. Прождав пару часов машину, мы пёхом тронулись в путь. Худо ли, бедно ли, но до альплагеря, скрипя суставами, добрались. Поздоровались с инструкторами, представились, разговорились. Начал накрапывать дождик. Брошенный нами невзначай вопрос: «Огоньку не найдётся?» был понят правильно, и нас, горемычных, поселили в пустующей комнате кладовщика.
2 день (16 июля, понедельник). Утром попрощались с гостеприимными хозяевами, которые подкинули нам хорошую новость. Оказалось, что хижина на Местийских ночёвках пуста, так как восхождений нет из-за неустойчивой погоды.
За четыре часа добрались до хижины. Как оказалось вовремя – после обеда начался снегопад. Но нам наплевать, ведь у нас стационарная крыша над головой. Второй день курорта!
К вечеру снег прекратился, и природа одарила великолепным закатом.
3 день. (17 июля, вторник) Почти днёвка. Мастодонты считают, что нельзя начинать резко, а нужно отдохнуть после дороги. Это мне определённо нравится и такой режим вполне устраивает. Хорошо бы и дальше идти так же. Но чтобы не совсем создавать пляжное настроение, они предприняли вылазку на перевал Грановского. Всё это выдавалось под соусом отработки хождения в связках. Могли бы честно сказать, что помучить хотят. Но плюс всё-таки был – набили ступени на завтра. К вечеру вызвездило и подморозило.
4 день. (18 июля, среда) Отыгрываясь за вчерашнее сачкование, Бугор поднял нас в четыре утра, и уже в шесть, заставив всех связаться, погнал на перевал. Похоже, курорт закончился.
Я недоумевал – ведь вчера ходили по раскисшему снегу, и никто даже в трещину не ёкнулся, а сегодня связки? Мастодонты мне популярно объяснили, что это для отчёта, что это шестёрка и здесь всё должно быть по-взрослому. Это в тройках можно без связок ходить, а мы, мол, собираемся в первенстве участвовать. Мало того, они удумали перевальный взлёт с попеременной страховкой проходить, хотя следы смёрзлись, и топать по ним, можно было как по лестнице.
На перевале одухотворённое от печени трески лицо Князя сияло как медный таз, и её он трескал со страшной скоростью.
Бугор принял решение идти на Башиль-Ауз траверсом, и это правильно – не терять же высоту понапрасну.
Но на фига он придумал попеременку перед перевалом - в голове не укладывалось. Своими решениями он начал ставить меня в тупик. Наверное, чтобы опять всё по-взрослому…
На перевале на камнях отличные площадки, но дует очень сильный и холодный ветер, а в пятидесяти метрах ниже красивое ледниковое озеро.
Спустились к нему, отогрелись, перекусили. Озеро назвали Пипи-Кака - созвучно с южно-американским Тити-Кака. Не найдя ничего подходящего для ночёвки, вернулись на перевал, поставили палатки, выстроили ветрозащитные стенки и засветло улеглись спать. К вечеру пошёл снег.
5 день. (19 июля, четверг) Бугор поднял в четыре утра. Курорт явно закончился. Да и погода нелётная: низкая облачность, сильный ветер, мороз. Одеваемся по полной программе. Вышли в шесть. Через полчаса пришли на перевал Кара-Кая, и через четверть часа спустились до снежного плато. За час, по глубокому снегу со слоем наста, поднялись на перевал Ласхедар. Идёт снег. Туман. Спустились вниз, и пошёл дождь. Какой уж тут курорт? Идём к ледопаду, а дождь усиливается. Не выдержав, уселись на камнях выше ледопада под большим куском полиэтилена, и создали там своими мокрыми телами парниковый эффект, как на Венере. Заодно и пообедали в тепле. Когда через час дождь кончился и выглянуло солнце, обошли ледопад слева по крупной осыпи, и вышли на правобережную моренную террасу ледника Лычат. Опять очень сильный пронизывающий ветер, хотя и ясно. Кругом полно комфортабельных площадок, но ни приютов, ни гостиниц не видно. Здесь вам не Франция. Опять палатки, опять ветрозащитные стенки, но зато закат порадовал своими красками.
6 день. (20 июля, пятница) Погода звенит! Мы никуда не торопимся, греемся, сушимся. Мимо нас прогнали отару «матрасников» на южный приют, а навстречу сваны провели лошадь и корову. Вышли поздно. Подъём на перевал Твибер прост до безобразия: пробиты прекрасные ступени и натянуты перила из проволоки – а-ля феррата.
Бугор с замом решили нас повеселить и достали малогабаритные рации фирмы «Дженерал Электрик», скоммунизденные ими в каком-то НИИ. Зам спустился метров на двести, они оба включили рации и попытались пообщаться. Кроме треска и шипения из этих мыльниц ничего не доносилось. Бугор решил сократить расстояние и пошёл вниз. Когда в рации стало что-то слышно, они уже спокойно разговаривали и без них. Мы угорали от хохота. Поразвлекавшись с рациями, спустились на морену и на удобных площадках поставили лагерь. Опять поднялся ветер, и вновь пришлось строить ветрозащитные стенки.
7 день. (21 июля, суббота) Сегодня бугор устроил днёвку. Правильное решение – в выходные нужно отдыхать, а не шляться с рюкзаками по горам. Да и Заму похужело – подхватил какой-то простудифилис на Ласхедаре или на Твибере. Заодно сделали разведку перевала Китлод двумя связками.
8 день. (22 июля, воскресенье) У меня двойной праздник: день рождения и выходной, а Бугор опять поднял в четыре утра. Но не теряю надежды получить вечером кружку смелой воды. С утра ветер и облачность. Подъём в кошках по снегу не представлял бы труда, но Бугор потащил нас на скальный контрфорс, как он выразился, «для подготовки к основной части маршрута». До скал дошли в связках, перешли по мосту через бергшрунд и полезли… На самом деле это не скалы, а 45-ти градусный склон, покрытый какой-то сильно разрушенной чёрной плиткой, похожей на графит, скользкой и очень острой. Без брезентовых рукавиц руки раздирались в хлам. Повесили сто тридцать метров перил оригинальным способом: либо за выступ, если таковой находился, либо за ледоруб, забитый другим ледорубом по самую сурепицу, в смысле по головку. Впервые с таким столкнулся, но век живи - век учись!
Наконец вышли на снежный гребень и по нему пошли в связках дальше вверх. На последнем взлёте пришлось повесить одну верёвку перил. Всего-то семь часов, и мы на перевале Китлод.
Немного отдохнули и по пологим снежным полям, местами глиссером, спустились на верхние Китлодские ночёвки. Едва успели поставить палатки, как зарядил дождь. Но нам уже не страшно – и внутри можно хорошенько отметить днюху.
9 день (23 июля, понедельник) Понедельник день тяжёлый, особенно после вчерашнего дня рождения, а Бугор опять поднял ни свет, ни заря - в пять утра. По набитой слоновьей тропе за полтора часа поднялись на перевал Семи.
В связках, местами глиссером, за полтора часа спустились до ледопада. Затем залезли в правый карман Цаннера, не с целью поживиться, а чтобы спуститься. И по отличным полкам на бараньих лбах пришли к заброске на правой морене ледника.
Первая часть похода закончена – то есть цветочки облетели, дальше ягодки пойдут. Поставили лагерь и Бугор решил разведать каковы они будут на вкус. Одна связка намечает путь обхода небольшого ледопада и выхода к языку ледника, спадающего с Ляльвера. Вторая находит маленькое чудо – бирюзовое озеро с песчаными пляжами и берегами, поросшими сочной травой и цветами. «Баран-Кош» с юга от Безенгийской стены! Затем она, поднявшись по осыпи из огромных глыб на склон отрога, отходящего от Тетнульда на восток, намечает два пути подъёма на Безенгийскую стену: один – маршрут Бабиежа (Рига) 1978 года, второй, более логичный, выход на седловину между северо-западным плечом Гестолы и Безымянной высотой.
10 день. (24 июля, вторник) Полуднёвка. Вышли в восемь. С ледника перешли на морену, а потом под бараньи лбы на альпийские луга. Разнообразие цветов поражает. Бугор прочёл нам лекцию о них, и сказал названия, по крайней мере, штук тридцати из них. Он оказывается ещё и ботаник! Разносторонний человек. Может и пчеловодством увлекается? Ведь кругом такие ароматы и особенно пахнет мёдом. Поставили лагерь.
За обедом я задумался – куда нас несёт из этого рая? Забуримся опять на десяток дней в снега и будем преодолевать что-нибудь и как-нибудь, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от страха. Мои мысли прервал Бугор и послал меня куда подальше, в смысл в разведку вместе с Замом и Князем. Понял, что кроме ботаники он ещё любит играть в разведчиков. На нашу долю выпало седло между Гестолой и Безымянной, а он Бугор с Володей выбрал Ляльвера. Мастодонты собрали военный совет, и выбрали «наш» путь, как наименее лавиноопасный.
11 день (25 июля, среда). Подъём в четыре, выход в полседьмого. Вчерашние предчувствия начали сбываться. По полкам и конгломерату спустились на открытый ледник и по нему пошлёпали в верхний цирк. Лёд пористый и кошки не требуются. На перекуре, к моему несчастью, на глаза попался камень с гранатами, и меня тут же охватила «золотая лихорадка». Достал скальный молоток и стал освобождать гранаты от оправы из камня.
Но перекур был недолгим, а впереди всё попадались и попадались куски породы с гранатами. Останавливаться было нельзя – шли в связках, поэтому стал набивать камнями передний карман анорака. Идти стало тяжелее, но я не жалел, помня, как годом ранее через весь Памир пёр пять кил друз горного хрусталя. Но вскоре гранаты закончились – мы вошли в снеговую зону.
В верхнем цирке встали лагерем, построили ветрозащитные стенки из снежных кирпичей, и тут же пошёл снег и началась гроза. Зимой редко бывают грозы, а зимние грозы летом тем более.
12 день. (26 июля, четверг) Утреннее расписание такое же, как и вчера – минута в минуту. Твёрдо решил, что когда я буду Бугром, такого мазохизма не допущу – в десять-одиннадцать и ни секундой раньше! Туман, снег, лезем на плечо Гестолы с надеждой, что погода улучшится. Сначала 60 метров крутизной до 60 градусов, затем ещё 90 метров до 50 градусов на следующий уступ. Идём по-взрослому: верёвки, ледобуры – всё для отчёта! Погода ухудшается: шквальный ветер, туман, сырой снег. Пуховки, рюкзаки, рукавицы, очки, каски – всё покрыто коркой льда. Ну вот и началось подумал я про себя в это время. Долго не протянули и поставили палатки и стенки на снежной площадке последнего ледового сброса перед выходом на седло. Обед в комфорте.
13 день. (27 июля, пятница) Наутро ничего не изменилось – подъём в четыре, выход в семь. Ясно, мороз под десять градусов. В связках с одновременной и попеременной страховкой по снежно-ледовому склону, перепрыгивая через трещины, выходим на широкое, ровное седло.
Плечо Гестолы – относительно узкий снежный гребень, обрывающийся карнизами на север и полого спускающийся на юг в верхней части. Траверсируем в связках иногда с попеременкой.
Между Гестолой и плечом широкое снежное плато. Перекусываем и начинаем подъём на Гестолу по юго-восточному склону.
За пару часов поднялись на Гестолу.
За пару часов поднялись на Гестолу
Спустились на Катынское плато, протопали по нему пару километров, и под перевалом Добровольского поставили лагерь.
14 день (28 июля, суббота). Опять всё то же – подъём в четыре. Туман, крупа, ветер. В разрывах тумана, между снежными зарядами, периодически проводя разведки, в связках спускаемся к склонам вершины Лакуца. Уменьшения жопы не предвидится, поэтому останавливаемся на ровном плато у начала подъёма к перевалу Оставшихся Дома. Дежурные остались готовить ужин, а мы двумя группами пошли играть в разведчиков. Бугор хотел узнать, что проще: спуститься по ледопаду Адиш, или сделать первопроход перевала Лакуца. Побродив несколько часов как ёжики в тумане, вернулись в лагерь не солоно хлебавши. Хорошо хоть там хлебнуть дали.
15 день (29 июля, воскресенье). Бугор бесчинствует – поднял уже в полчетвёртого, и объявил план на сегодня: при благоприятной погоде пройти перевал Лакуца, предположительно 3А. Небо ясное. Пока собирались всё встало на свои места: сильный ветер, снегопад и волнами наползает туман. Первая связка перелезла через бергшрунд, и начала подниматься по широкому снежно-ледовому кулуару крутизной около 45-ти градусов. Снег плохо держится на льду и сходит лавинами по желобам. Ушли вправо под прикрытие скал, провесили две верёвки. Погода постоянно ухудшается. Ветер сдувает со скал пластины смёрзшегося снега, каменную крошку и мелкие камни, которые как слепни с жужжанием проносятся по склону. Движение с рюкзаком очень медленное, а стоять на сильном и сыром ветре холодно. Отмерзают ноги и руки. Решив, что такой хоккей нам не нужен, спустились обратно на плато. Четверо ушли ставить лагерь, а две связки налегке навесили перила 150 метров в кулуаре до его поворота, а после опять пошли любоваться ледопадом Адиш. В разрывах тумана удалось разглядеть эту полуторакилометровую жопу, вываливающуюся прямо в траву. И если верхняя часть ледопада менее разорвана, то ниже начинается полный хаос. Снегу полным-полно. Спуск по нему представляется суицидом. Поцокали языками и вернулись в лагерь.
Вечером началась свистопляска. Снег, ветер и гроза. Уже вторая зимняя гроза на этом маршруте. Сидели вчетвером в нашей «молодёжной» палатке: Серёга Стоюхин, Дохтур, Князь и я, и поплёвывали на погоду изнутри жилища. Весело гудел примус, в котле закипал чай и между делом развлекались с Дохтурской флягой из аптеки. А стихия разыгралась не на шутку. Непрерывно грохотал гром, и казалось, что молнии лупили в снег где-то рядом с палаткой. Но у нас на душе было легко и весело. Вдруг распахнулись полы палатки, и в неё вполз Завхоз. Он начал разговор издалека. Речь шла о шаровых молниях. Он не торопясь рассказывал. о том, что ещё в древней Руси, когда начиналась гроза, закрывали все двери, окна и даже заслонку в печи задвигали, чтобы, не дай бог, шаровая не влетела. Мы слушали, открыв рты – всё-таки доктор физ.-мат. наук наверняка разбирается в плазме, но при этом недоумевали – к чему такие страшилки на ночь глядя? Когда он подвёл итог и попросил выключить примус, мы чуть не подавились от хохота. Какая в его голове родилась ассоциация третьей степени между печной заслонкой и примусом, оставалось только гадать. Пока он покидал палатку, мы с трудом сдерживали слёзы, а когда полог палатки за ним закрылся, нырнули с головой в спальники, чтобы снаружи не было слышно, и дали волю своим эмоциям и соплям. Теперь же меня мучает мысль – а вдруг он прав, и две плазмы притягиваются друг к другу, только мы об этом не знаем…