Самоход в Майерхофен, или как стать мартовским зайцем

Теги: Майерхофен | Хинтертукс | Австрия

15.08.2012

Мартовский заяц (англ. March Hare), также часто
именуемый Сумасшедший Мартовский заяц (англ. Mad March
Hare) — это персонаж, наиболее известный по эпизоду с безумным
чаепитием из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».
Мартовский заяц, как и его знаменитый друг Болванщик, чувствует
себя вынужденным постоянно вести себя так, словно сейчас время
пить чай, поскольку Болванщик «убил время», когда пел
для Червонной Королевы.
(Материал из Википедии — свободной энциклопедии)

 

Странно, но почему-то именно в Майерхофене мой взгляд постоянно выхватывал следы зайцев на снегу. Поднимаюсь ли на подъемнике, или останавливаюсь перевести дух на обочине трассы, почти каждый раз я видел эти характерные узоры на сугробах. То ли освещение какое-то особенное, то ли зайцы обнаглели от суровой зимы, а может, во мне талант охотника-следопыта погибает, то ли еще что-то, о чем я и не догадываюсь.

Похоже, про Майерхофен уже написано больше, чем про марксизм-ленинизм. Но, значит есть в этом месте что-то, что заставляет брать в руки перо суровых закоренелых лыжебордеров.

Ночной рейс, свободный самолет. Но странно мы как-то сидим, локтями пихаемся, а другие ряды свободные. Но я и так отрубился как каменщик. До отлета три часа сна, в полете два часа – я почти бодр и готов к активному отдыху.

Трехдверный Фиат-пунто. А я ведь изменил своему принципу, заказывать самую дешевую машину, выбрав вторую позицию в отсортированном по возрастанию цены списке. Шиканул – 5 евро не пожалел (это разница в сумме за все три недели). Хорошо, что лыжи короткие. 165 см вмещаются враспор по диагонали при сложенной половинке заднего сиденья.

Путь в Майерхофен из Мюнхена на машине прост – нажал педаль, и меньше, чем через два часа ты на месте.

Вид на Майерхофен из кабины «Пенкенбан» завораживает

Место замечательное. И удалось найти недорогое жилье на кривые даты. Что можно сказать о Хаусе Микеш – рай в шалаше или «Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра - это нора, а нора - это Кролик, а Кролик…» («Вини-Пух и Все-Все-Все»). В глубине двора с навалом каких-то старых брусьев, накрытых зеленой армированной пленкой, вижу дом с нужным мне номером. Очень меня удивил этот двор. Такие дворы встречаются обычно в садоводческих товариществах нашей необъятной Родины – тонкий слой щебня на дорожке, сарай с каким-то хламом, стационарная циркулярная пила с горой опилок. Значит, и в Австрии нашлось место людям, способным абстрагироваться от всей этой мещанской мишуры... ну не совсем, конечно, абстрагироваться. В вестибюле с антикварными комодом, вешалкой, сундуком с надписью «1836», старыми фотографиями меня встречает женщина со шваброй в руке. Мой номер еще не готов, просят подождать. Какое-то время топчусь на улице, горящими глазами пожирая склоны с уходящими вверх подъемниками. Мозг сводит одной лишь мыслью – где мне переодеться в лыжное. Мои ломаные объяснения находят понимание – уборка заканчивается. Не успев еще перенести вещи из машины, чуть не сталкиваюсь на пороге с хозяйкой. В ее руках потускневший от времени, тоже, похоже антикварный, подносик, на котором две еще более древние оловянные рюмки со шнапсом. Так ведь утро еще, но неудобно как-то отказываться. За приезд. Чокнулись, хлопнули, теперь дела – я на горку собираться, а у фрау Микеш тоже заботы. Через 15 минут выходя из дома, вижу ее за рулем Ситроена - привезла детей из школы и муж еще на заднем сидении ютится.

Скамейка из бордов просто для композиции. Главное – в Майерхофене есть прачечная с самообслуживанием

Номер состоял из комнаты, прихожей, кухоньки и санузлом. Холодно. Как архитектор скажу, нельзя так строить, чтобы у жилой комнаты три стены, пол и потолок холодными были. Когда вечерами, не ежедневно, но регулярно, Херр Микеш начинал топить, я представлял этого небольшого, но еще крепкого старика в виде кочегара паровоза, черного от угольной пыли со стахановской лавинной лопатой в мозолистых руках, неистово забрасывающего горючее в жерло печи. Воздух от батареи обжигал руки, можно было сидеть голым на полу и потеть, но через часа 3-4 я уже вдыхал морозный воздух высунутым из под одеяла носом. Одеяло было переменной толщины, как мартовский снег, местами с проталинами. Пружины матраца с ортопедической точностью впивались в пространство между ребрами. В целом, пристанище мое было вполне приемлемо для обитания. Периодически, в той или иной ситуации, я предавался воспоминаниям о гостинице «Хибины» в Кировске. Эти воспоминания играли на пользу: уже не так пугали пропорции санузла, представляющего собой пенал 6 на метр тридцать, с «троном» в торце под окном и невысыхающей лужей около ванны, размеры кухни, вместившей столик, плиту, запитанную от газового баллона, стоявшего на балконе, холодильник и несколько мусорных контейнеров. Не хватало в кухне только табуретки, но это обстоятельство нисколько меня не огорчало, так как будь она там, места для человека уже бы не было, да и дверь холодильника не открылась бы. Мусорные контейнеры имели оригинальные надписи, позволяющие не напрягать мозг для сортировки отходов. Это были трогательные бумажки со словами на разных языках. Русский перевод слова «rubbish» надолго поверг меня в радостное состояние. Просто песня, а не перевод.

Интернациональный «мусорный уголок»

Пожил я еще и в Хиппахе у трех лип. Сами апартаменты там были лучше, до подъемника «Хорбергбан» можно пешком дойти минут за 10. Но все-таки в Майерхофене как-то приятней… веселее, уютнее. Вечером в Хиппахе только собаки с кошками по улицам бегают, и то не часто.

Собственно катание в Майерхофене мне очень понравилось, и надеюсь, я не сделал этим утверждением какого-то открытия. Можно кататься сразу у главного подъемника на Пенкене, можно освоить самые удаленные уголки региона – везде будет по своему интересно.

«Юмор» местных архитекторов – столовка на Пенкене. Простите, а где здесь туалет?

Я начал с Ахорна, так как «Ахорнбан» - скотовозка на 160 голов была видна от моего жилища, и я как заколдованный направился к ней в день приезда. Здесь довольно простые трассы, очень подходящие для первого катального дня. К тому же можно спуститься в Майерхофен на лыжах, даже весной.

На Пенкене в основном катался по 11-ой. Недлинная, оставалась в приличном состоянии и при +20 на солнце. А в пасмурную погоду рельеф на ней читается из-за лесистых обочин. Для коротких радиусов самое то.

При такой погоде все уже в бикини, катаются единицы

Как, все-таки, мало дается времени рядовому российскому сороколетнему пареньку для катания в настоящих горах. Не мудрено, что попадая в эти горы, начинаешь ценить каждую секунду отдыха. Подъемники стараешься выбирать по принципу «скорость и без очереди». Но, когда снег начинает киснуть, или этот снег окончательно сгребают в бугры, или еще какая-нибудь фигня, можно довольствоваться и медленными подъемниками.

А как бодрят эти удары креслом под зад, а сколько времени дается на созерцание медленно проплывающих перед глазами пейзажей, можно и фотик достать, и поорать в безлюдные дали. В Майере такой подъемник есть – двукресельный «Катценмоос». Народу на нем обычно мало. Ведущая к нему красная трасса, петляющая через хвойный лес, очень живописна и интересна. Летать по ней можно целый день без опасения впасть в тоску от однообразия. Особенно, после обеда, когда основные склоны уже изрыты. И однажды этот подъемник встал. Надолго встал.

В ожидании чуда у «мертвого» подъемника

Те, кто уже успел получить креслом, первые 10 минут радостно махали руками тем, кто остался в стремительно нарастающей очереди. Следующие минут 15 махали руками уже те, кто остался внизу. Наконец, кресла еле заметно поползли вверх, наверно на ручном приводе. Для ожидавших посадки было объявлено, что через пол-часа придут два пассажирских ротрака. Укрупненный подсчет голов, грубое деление на вместимость ротраков и приблизительное умножение полученного числа ходок на сумму времени в пути и времени погрузки-разгрузки выдали результат схожий с периодом полураспада атомов урана. Это вам не про деда Мазая история, который всех зайцев одним махом в одну лодку. Такого насилия над душой, рвущейся вверх, я вынести не мог. Изучив аксонометрическую схему региона (пристрелите того, кто придумал так изображать местность вместо классической карты с горизонталями) и поинтересовавшись у работника умершего лифта о возможности и времени перехода на соседнюю станцию я взял лыжи в руки и направился вверх, демонстрируя оставшимся внизу свою неплохую общую физическую подготовку. После 10 минут подъема я позволил себе обернуться. Полтора подмосковного пупыря я осилил. Хватит, пожалуй, показывать какой я конь. Да и лифтер сказал, что где-то тут должна быть дорога на соседнюю станцию. Вот она, похоже. Чуть ниже осталась. Пристегиваю лыжи с желанием легкого, быстрого и интересного похода. Может, летом это называется дорогой, а сейчас это просека на косогоре. Никаких опасений, что это не та дорога, у меня не возникает. Опасения возникают позже, когда дорога упирается в забор с колючей проволокой. Но возвращаться я не могу – и ушел далеко и это ведь будет настоящий позор – появиться через час на том же месте, где я скрылся из поля зрения трехсот глаз людей, оставшихся в очереди. Ведь наверняка подумают, что я по-большому ходил. Нет! Только вперед! Колючка – это от крупного рогатого скота, а я не крупный. Среди сугробов натыкаюсь на желтый указатель. До моей цели 28 чего-то. Минут, наверно. Но в указанном направлении ни дорог, ни лыжни, ни кабаньих троп. Дело ясное – указатель летний. Подумаешь, лето уже через 2-3 месяца. Что я, не разберусь что ли? Прицелившись указателем на ориентир в густом лесу, осваиваю летние маршруты.

В направлении 28-ми «чего-то»

Тропы я так и не нашел. Сугробы кончились. Под ногами толстый слой хвои и поваленные деревья. Уклоны от 30 до 60 градусов. С лыжами в руках и горнолыжных ботинках это кажется вертикальными стенками. Не приспособлены мы, кролики, для лазания! (с)… Тепло. Под шлемом паровая баня. Если не раздеться – сварюсь. Шлем надет на одну из лыж, перчатки привязаны к другой, все молнии-липучки-кнопки в расстегнутом состоянии. Идти можно в любом направлении… куда можется. Только обратно нельзя. Уже не от того, что обо мне кто-то что-то подумает, вниз можно только на ледянке и до первого дерева.

Ледянки у меня не было и в дерево я не хочу

Через полтора часа выхожу на ту самую дорогу, ведущую к станции. Я соскучился по людям… ведь даже ни одного зайца за все это время. По дороге идет человек с лыжами наперевес. «Хай! Как жизнь?» - начинаю я разговор, чтобы убедиться, что это не мираж. «Иду уже сорок минут! Они обещали прислать ратраки…», - отвечает «мираж». Только нецензурные слова-связки говорят о реальности этой встречи. «А я вообще заблудился. Я из России!» - «А я из Голландии, и я очень устал». За поворотом показывается станция. Братаемся с голландцем. Он остается ждать своих, я сажусь в кабинку подьемника. Наверху заруливаю в бар для успокоения дрожи в коленях. После четвертой выпитой подряд двойного шнапса со мной знакомятся окружающие. Пьем за дороги, лыжи и зайцев. Оставшись без заначек, лечу докатывать этот прекрасный день. Гибкость в теле позволяет забыть о буграх и каше.

Когда подъемники сдувает ветром, буржуи тоже плачут

Проезд в Эггальм с Пенкена в конце сезона занятие весьма интересное, захватывающее и забавное. Особенно забавное для тех, кто на прокатном инвентаре. Основная часть трассы, ведущей в этот отдаленный, но притягательный уголок – это горная дорога. Узкая и весьма пологая. Интерес представляют оголенные участки земли и ямы, к обеду наполняющиеся талой водой. Но самое интересное – не катиться по этой трассе, а пить пиво в забегаловке «Вальхютте», расположенной на одном из живописнейших изгибов. Это заведение - настоящая гавань для измученных нарзаном. Еды, как таковой, тут практически не подают, но ведь и пиво это тоже почти хлеб. А там где хлеб, должно быть зрелище. И это зрелище имеется. И столики, и окно раздатчика обращены к длинному участку трассы, со всеми этими буграми, лужами, камнями… высекание искр кантами на бесснежном повороте прямо перед площадкой со столиками вызывают у зрителей возгласы восхищения, скрежет по камням – гримассы как от съеденного лимона, падения в лужу у разных людей вызывают разные чувства и реакции. Тут все от воспитания чувства юмора зависит. Но в любом случае это позитив.

Позитивное зрелище

Харакири. Интересно, что думают сами японские самураи при виде этой трассы. Горды ли они, что их традиции переросли в такие формы? Наверно, независимо от национальных корней, трасса эта воспринимается почти всеми нами (чайниками) по одинаковому сценарию.

Снизу не смертельно

Смотрим снизу - видим гору как гору. Круто. Но, вроде, не смертельно. Поднимаемся на подъемнике «Кноррен». Если за это время никто не навернулся, то вызывают даже какое-то удивление эти фигурки, застывшие на склоне.

Чего стоят? Почему не катаются? Уже сидишь и думаешь: «Ну я сейчас прокачусь!» Сойдя с подъемника, выбор пути еще остается. В руках еще нет специального ножика для традиционного японского обряда. Можно поехать по красной в сторону Пенкена или спуститься в симпатичный ресторанчик. Но эти таблички!

Они действуют сильнее, чем шум балагана на Буратино. К тому же за ними такой пологий вельвет! Неспешно, в легкой закантовке проходим этот интереснейший участок. И за плавным поворотом тормозим.

А сверху харакирю вообще плохо видно

Далее опять есть варианты. Самый отчаянный – развернуться и пойти обратно вверх. Десять минут позора и можно поехать в ресторан пить и рассказывать, что Харакири Вы видели. Чуть проще – попытаться спуститься вниз боковым соскальзыванием, вернее проскальзыванием, так как на льду под таким уклоном далеко не все канты держат. Тут есть подварианты – по сугробам сбоку или по льду по центру. Все это тоже позорно, но порицающих взглядов Вы на себе не почувствуете, так как будете сосредоточены на удержании равновесия. Третий вариант - не что иное, как развитие второго – можно проскальзывать то на правых, то на левых кантах. Можно ускориться. И вариант для тех, кто проникся этой горой (не с первого раза, конечно) – вполне энергичный спуск с частыми и резкими поворотами в классическом стиле. Что видел лично помимо описанных вариантов – получасовые стояния нерешительных перед крутым участком, падения, сопровождающиеся эффектным движением кома снежной пыли с вылетающими из него отстегнувшимися лыжами, палками, иногда вместе с перчатками, шлемами… слава богу, без травм… сходами по заячьим тропам сбоку от трассы с лыжами в руках, и конечно же коронные захватывающие низвержения на задницах без лыж. Что не видел – спусков по прямой (и это правильно, так как внизу харакирю пересекает под прямым углом голубая), красивых резанных поворотов без сноса пяток. Что слышал – на подъемнике ехал с минигруппой, в которой инструктор – миловидная девушка – рассказывала о регулярности смертных случаев на этой трассе. Напрасно это не рекламируется – что это за харакири без жмуриков, не по-японски как-то.

Ледник Хинтертукс - это не просто холодно, это очень холодно. Даже в марте. Сопли превращаются в лед, не успевая покинуть нос. Печать-колотушка, лежащая в специальном ящике на верхней смотровой площадке покрыта инеем – очень красиво, но облизывать ее не стоит.

На нижней части катальной зоны все гораздо оптимистичней. Публика в шезлонгах загорает и без того красными лицами. В ста метрах от солнечной террасы ресторана на склоне пасется горный козел. Ему не нужно бежать вверх, тут тепло и периодически выпадающие из скрюченных от холода пальцев пассажиров подъемника чипсы и фисташки.

Вот он какой, северный олень… вернее хинтертуксовский козел

Но кабины полны желающими прокатиться по широченным и ровным трассам с самого верха. За спиной слышу очень громкий и уверенный голос. Мужчина рассуждает о трассах и лыжах. Учит кого-то выбирать курорты и разбираться в брэндах снаряжения. В какой-то момент выясняется, что этот «фанат» горнолыжного спорта сел не на тот подъемник. Ему нужно было вниз, в долину, в отель, а его, оказывается, несет со скоростью 7 метров в секунду в царство снега, льда и ветра. «Зачем мне наверх? Я уже был там!» - громко возмущался мужчина. Его случайные попутчики пытаются его успокоить: «Да ладно! Одним спуском больше. Застегнешь ботинки, пристегнешь лыжи, и через пять минут сядешь в нужный подъемник.» - «Да не хочу я на лыжах, я на яйцах хочу!» Только заверения попутчиков, что спуститься сверху можно на той же гондоле, не позволили мужику повернуть движение подъемника вспять. А на самый верх можно подняться и без лыж. Этой возможностью пользуются туристы, желающие ознакомиться с красотами ледяной пещеры в леднике. Подсвеченные разноцветными лампами кристаллы вечного льда производят должное впечатление. Основной состав групп, посещающих «ледяной дворец» - немецкие пенсионерки. Почтенные дамы, некоторые с уже трясущимися головами, ловко карабкаются по алюминиевым стремянкам, соединяющим разные уровни пещеры. Это они только смотрятся немощными – выйдя из пещеры с минутной задержкой, относительно всей группы, с удивлением обнаружил, что все бабки уже преодолели стометровый подъем по рыхлому снегу от пещеры к подъемнику.

Циллерталь Арена. На Пенкене хорошо, а на Арене лучше. Более удобная система подъемников, чем в Майерхофене. Чтобы спуститься на «Пенкенбане» после катания, рассчитывайте на получасовое топтание в очереди. Можно спускаться в Финкенберг или Швендау, но ехать потом еще на чем-то до жилища… А с Арены кабины приходят в стороне от городка, да меньше этот городок Цель Ам Циллер, поэтому длинных очередей вниз тут не наблюдается. Черных спусков тут мало, но красные очень хороши. Кажется, на 13-й есть отрезок с замером времени, где мне несказанно повезло. Там поставили вешки не как обычно, а чуть сложнее – я на своих слаломках «вылетал» через раз.

Старый сарай и старые вешки для слалома :)

В стартовом домике впереди меня ребенок на довольно длинных, для его роста, лыжах. Но трассу киндер прошел быстро и чисто. Юный спортсмен, наверно. А вот, похоже, и папа этого дарования – мужчина на еще более длинных атомиках с радиусом 22м… дяденька оставил после себя на трассе следы словно рельсы, проходящие почти вплотную от каждого флага, и восторженно оцепеневшие лица зевак у табло секундомера… умеют австрияки лыжи гнуть!

Если альпийских горок Вам мало, можно прокатиться на американских в Циль-ам-Циллере

Арена интересна и любителям ски-сафари. Путь от Циль-Ам-Циллера до Платтенкогль и обратно должен пройти каждый, кто окажется в этих сказочно красивых местах. А если рвануть по этому маршруту после обеда, когда уже везде бугры, такое приключение запомнится надолго. Однажды было очень волнительно лететь по почти пустым, изрытым тысячами лыж, склонам вдоль подъемников, на тросах которых уже не было кресел, с единственным вопросом в голове: «А Розенальмбан еще работает?». Мои сомнения были напрасны – я был далеко не последним пассажиром.

Пустые тросы – пора рвать когти

Хохциллерталь оказался одним из немногих мест региона со спуском непосредственно в деревню. То ли из-за того, что был очередной весенний снегопад, то ли от того, что часть названия деревни Кальтенбах переводится как холод.

Вот такая весна

 

И вот такая

 

А когда весна такая – можно закрыть глаза и думать, что ты летом на море… фу ты! Опять кошмары мерещатся!

Снегопадов той весной действительно было много. Многие, кто узнавал о моем намерении ехать в Майерхофен во второй половине марта, предрекали почти полное отсутствие нормального снега ниже 2500… Да, были дни, когда под лыжами была просто вода, но первые две недели из трех напрягали, скорее, избытком свежего снега, чем его отсутствием. Конечно, при постоянном плюсе трассы мягковаты. Слаломки в таком снегу вязнут, но ведь можно взять в прокате что-нибудь пошире-поспокойнее. Когда мои «фишеры» окончательно расклеились (есть у них такая врожденная особенность), докатывал на прокатных «кроссмаксах». И был ими очень доволен на весенней каше.

Хорошо весной в Майерхофене! Когда и солнце печет уже по летнему, и на солнечных террасах ресторанов уже и бикини мелькают… а сколько заячьих следов... А может, я сам этот мартовский заяц, и все эти следы мои, оставленные мной же, только в другом измерении? Знаю точно, я еще вернусь в Майерхофен, лыжником, или сумасшедшим зайцем… может, не обязательно в марте, уж больно снег быстро тает в это время… главное, чтобы друг Шляпник правильно убил время…

Автор: ИгорьБ

Курорты: