Три Э скитрип - небольшое лыжное путешествие по Чукотке

Теги: Чукотка | лыжный поход

18.04.2017

«Ну, вот это и случилось», — подумал я, чувствуя, как волосы, которых на спине нет, мгновенно выросли специально, чтобы зашевелиться. Огромный и чёрный медведь пересекал долину реки примерно в трехстах метрах. Неконтролируемое чувство безысходности забулькало в организме и начало отдавать в ноги. В животе стало пусто, зато в голове проносились мысли: этот точно голодный… а чего он так несётся прям… интересно, он меня уже заметил… да нет, медведь — это бред, такого не может быть…

Cнимаю рюкзак, попутно думая, хватит ли сил поднять его над головой, делая вид, что я гигант, и на сколько такого цирка хватит. Достаю ракетницы и проверяю охотничий нож. Расчехляю фотоаппарат, зуммирую увеличивающуюся точку и выдыхаю — снегоход. Контрольный выстрел, приближаю снимок на экране фотоаппарата и выдыхаю второй раз.

Начало

С недоумением смотря на голые каменные сопки, окружающие аэропорт «Залив Креста», я тревожно спрашиваю встречающих водителей: «А где снег, ещё же даже не конец апреля!»

— Да не бойся, за перевалом снега столько, что мы тебя сегодня даже никуда и не отвезём: вчера пурга была, дороги нет.

Расстраиваться пришлось недолго: в национальное село Амгуэма шла вахтовка, а Урал пройдёт везде, поэтому вечером я всё же оказался на месте своего старта — дорожной базе 32 км на Иультинской трассе. Пять лет назад я уже проезжал здесь, во время путешествия до заброшенного посёлка Иультин.

«Ты что здесь выходишь? — недоумевали пассажиры, — А дальше куда? Ну ты чокнутый!» Но улыбки тундровых кочевников и прощальные махи за стеклом уезжающей машины заряжали позитивом: конечно, они меня понимают.

Я собирался стартовать сразу же, расспросив сторожа о возможных вездеходных дорогах на предстоящем пути.

— Привет, я Тимур.
— А я тебя знаю, я же тебя летом подвозил, когда ты с гор спустился!

Вот за это я и люблю Чукотку. За невероятные встречи в самых невероятных местах. По такому поводу я никуда и не вышел вчера, а остался ночевать на базе, жалея о том, что не взял с собой пива.

Вчера было хмуро, а сегодня светит солнце и идти радостно. Я пошёл без волокуш, поэтому ритм скорый, даже несмотря на рюкзак за спиной и подъём в гору. Всё вокруг ослепительно белое: солнце отражается от снега и его свет усиливается в тысячу раз. В мире из огромных целинные полей, наддувов и карнизов я ощущаю себя каким-то крошечным.

Горы — как наркотик. Белоснежные горы «кокаина» на фоне разлитого по небу Кюрасао. Мысли о переходе со сноуборда на лыжи становятся крепкими, как глоток того самого ликёра, а тело наполняет эйфория. Даже без ксенобиотиков.

За первым перевалом погода меняется. Горы ухватили тучи и уже не отпускают их. Такое серое одеяло до самого горизонта. Иногда солнце устремляется в незалатанные дырки, оставляя на белых склонах радостные для глаз жёлтые росчерки.

Ориентироваться в однотонном горном хаосе с двухкилометровкой в руках гораздо сложнее, чем летом. Где-то тут год назад я уже ушёл не в ту долину. Сегодня так же! Джипиэска лежит в рюкзаке, и её вечно лень доставать. Пришлось расчехляться, брать азимут по гаджету и возвращаться обратно.

Сейчас я пересекаю долины, прорезанные ручьями, бегущими с сопок. И в каждой такой долине своя погода. В одной тихо и тепло, плетёшься, как сонная муха, и куртка нараспашку. В другой холодно и дует, застёгиваешься, отмораживаешь нос и пролетаешь её без остановок. Вдобавок, ничего не видно буквально в паре метров: теней нет, потому что солнце скрыто за пеленой, и идёшь на ощупь палками — мало ли какой карниз впереди.

Наконец, череда подъёмов и спусков заканчивается, я выхожу на водораздел, откуда уже гоню вниз по прямой долине реки, разгоняясь на голубых наледях. Хорошо без волокуш, хоть рюкзак и тяжёлый.

«А как же медведи, они же чуют человечину!» — напутствовала меня мама перед моим уходом.

Не самая ободряющая фраза, конечно, когда впереди сто двадцать километров тундры. Вообще, топтыгины ооочень редко встречаются, а даже если и встречаются, то сматываются первыми. И вообще, я стараюсь о них не думать, именно поэтому редко и вижу. А тут эта фраза прочно засела мне в мозг и сверлила его на протяжении всего маршрута. Маршрут поэтому оказался каким-то нервным. И в первый день, вместо того, чтобы поставить палатку, я решил гнать до Резервных озёр в балок, в котором уже гостил, когда ходил на Матачингай. 19 километров за день, особо не напрягаясь: новые впечатления от походов.

Я совсем не предполагал, что на следующий день сделаю в полтора раза больше, подгоняемый сначала холодным ветром, а потом очередным медвежьим страхом. На самом деле, и катилось хорошо, поскольку идти не спеша, наслаждаясь видами, когда вокруг тебя ветер поднимает колючие снежинки, удовольствия мало. Иной раз, правда, невозможно было торжественно не воскликнуть вслух. Большой Матачингай, на вершине которого я побывал в прошлом году, стоял километровой стеной, а макушка то и дело терялась в облаках. Я огибал западные склоны этого массива почти полдня. Представляете, какие расстояния.

Карниз метра в три глубиной с гладкими блестящими стенками, которые многократно вытаяли на дневном солнце, а потом застыли холодной ночью, превратившись в непрорубаемый лёд, перегородил мне дорогу. Зажатая в самом узком месте скалами река Матачингайвеем делала резкий поворот с юга на восток, создавая в прорубленном глубоком каньоне ловушку для ветра и снега. Можно снять лыжи и рюкзак, сбросить их вниз и скатиться следом. Примерно так вчера я и грохнулся с подобного места. Но снимать тяжёлый рюкзак, а потом надевать его совсем не хочется, поэтому я беру лыжи в руки и иду в обход, забираясь на каменистую сопку.

Ах эта благородная лень! Если бы не она, не увидел бы я такие нетипичные для Чукотки виды, пройдя эти места в невзрачном ущелье. Вокруг меня высились альпийского типа горы, острыми чёрными зубьями царапая нежное небо. Картину дополнял какой-то ястреб высоко в небе. Видимо, чтобы я окончательно представлял, как должно быть на Тянь-Шане. Лёд моренного озера подо мной смотрел на птицу ясным голубым глазом и блестел на солнце.

Тут я снова совершил ошибку. Нет, чтобы встать палаточкой, я рванул дальше. Время на часах было около двенадцати, я зачем-то придумал себе тайминг, как будто не на отдыхе нахожусь: день только начался, ещё столько можно пройти! А куда идти-то? Вот же он – замечательный вид. Сиди, пей чай — созерцай. Да и медведи снова в голову полезли, хотя, глядя на окружение, было понятно, что шарахаться тут он не будет.

Лыжи легко несли меня вниз по долине Матачинайвеема, бесконтрольно разгоняя на наледях. Километры оставались позади, на севере, и тут неожиданно закончился снег — приехали! Не могу сказать, что я сильно расстроился: лёжа на весенней тундре, от которой пусть и веяло холодом, я пытался разгрызть каменный сникерс, и чувствовал от травы сладкий запах приближающегося лета после стерильной зимы. С другой стороны, где, если не в таких уютных местах, тусоваться косолапым. Чёрт бы их побрал. Пора, конечно уже вставать лагерем, но до первого Э — бухты Этелькуюм всего десяток километров. Это три часа ходу. А там должны быть балки. И я пошёл.

Бух. Этелькуюм

Яркое солнце пробивалось через щели. Лучшее, что я нашёл на берегу бухты, — невзрачную маленькую халабуду, которую ещё с полчаса приводил в порядок: вычищал от мусора, заколачивал окна, чтобы не дуло, и пытался починить дверь, чтобы «сами знаете кто» не залез в гости. Понятно, что его это не остановит, а вдруг воспитанный попадётся.

Настроения засыпать в таком месте не было, и проснулся я с таким же: вокруг меня весь день были виды, от которых бегали мурашки, а я предпочёл сарай, до которого добрался только в сумерках, да к тому же изрядно вымотанным.

Хотя, не так уж и плохо вокруг: я щурился от тёплого солнца, сидя на крыльце балка, который наверняка когда-то был уютным. В титановой кружке был горячий крепкий кофе со сгущёнкой, а в голове мысли о предстоящем пересечении бухты Этелькуюм.

Черт бы побрал этого лиса с его советами слушать сердце! И этих медведей в моей голове! Я стоял перед шикарнейшим балком. Из 5-звёздочного балочного рейтинга он находился на вершине списка. И всего в часе ходьбы от моей сомнительной ночёвки! Это значит, что, встав вчера там, где нужно было вставать с палаткой, сегодня я пришёл бы к отелю к обеду, и в тайминге бы ничего не потерял.

Ладно, днёвка, спешить ведь и правда некуда, а не переночевать и здесь это уж совсем идиотизм. Тем более, за два предыдущих дня я сделал 50 километров, организм с непривычки бунтовал, а тут я имел: две чистые комнаты с печкой, 4 кровати, стол, кресло, один предбанник, шезлонг, мангал, чёрный чайник и прошлогодний плавник на берегу. По-моему, я даже принял душ, а вечер провел с термосом в руках, укутавшись в пуховый спальник на шезлонге и видом на красные горы.

Километры в этом путешествии летят непривычно быстро. Это не летняя выматывающая ходьба по кочке, когда ты делаешь 20, максимум 25 километров. Это и не зимнее путешествие с волокушей, когда ты тянешь груз, который не даёт тебе разогнаться. Конечно, спина под рюкзаком мокрая, центр тяжести смещается, но это ничто по сравнению с ощущением полёта по руслу ледяной реки, где достаточно просто отталкиваться палками.

А как волочить волокуши по растаявшей тундре? Я помню ощущения, когда мы выходили на такие вот поля в зимнем походе до озера Эльгыгытгын. Здесь же зацепил лыжи за рюкзак и пошёл. Вот тебе и мультипоход получился: включил музыку, прошёл лысую сторону перевала, вышел на другую, а там снег ещё лежит. Крикнул «Юхуу!», надел лыжи, сменил трек на более энергичный и дал десяточку за час.

Впрочем, весна уже чувствуется. Поздновато для лыж. Оптимально на Чукотке, получается, середина марта-середина апреля. Даже несмотря на то, что температуры отрицательные, снег просто-напросто сублимируется под испепеляющей солнечной радиацией, испаряется дрожащим рябым воздухом, оставляя на поверхности жёлтые мохнатые кочки, пока ещё твёрдые. Моё лицо тоже горит, а до красного носа больно дотрагиваться.

Бух. Эчкачек

Ледяной потрескавшийся панцирь пока ещё ревниво скрывает бегущую под ним воду, но на широких просторах бухты Эчкачек реки, стиснутые ущельями, вырываются на свободу и растекаются на сотни метров изумрудно-бирюзовой наледью. Облачка мягкого пара устремляются вверх к такому же насыщенному небу: на снежном фоне любой оттенок становится радостно-кричащим.

Вот тут наверняка есть медведи! Тут ведь так хорошо: много тундры и даже прошлогодняя ягода, которая летит мне в кружку с чаем. Я разжёг небольшой костёр во время обеда, и стало как-то поувереннее. Пару часов назад я встретил тот самый снегоход на перевале, и чувства до сих пор не улеглись, стоило только им дать волю. Жаль, что балков нормальных в этой бухте нет. Насколько я мог рассмотреть в зум на фотоаппарате: все старые и разбитые. Сегодня в них нет нужды: сильные японские моторы могут за час доставить тебя в нужную точку, а потом и домой в мягкую постель. Балки сгорают под котелками отдыхающих навеселе «туристов».

Час пересекаю Эчкачек по выдутому льду в направлении Залива Креста. Бухта отделена от него косой, на ней и запланировал ночевать. Вновь снимаю лыжи, огибаю минное поле из кочек, прохожу к берегу и открываю рот. Подо мной 20-метровый вертикальный обрыв. Внизу, у берега, поля торошения, даже слышно, как дышит лёд, трутся и скрипят друг об друга льдины. Солнце поливает всё вокруг жёлтым цветом, а на юг уходят сплошные белые поля океана.

Вот оно, то место, которое ищешь в каждом походе. Место, которое потом остаётся в памяти как самый яркий и уютный кусочек твоего похода. Место, которым хочется поделиться со всеми, кто читает этот рассказ. И не получится описать, каким волшебным оно стало на закате. И треск костра, и первые услышанные крики прилетевших чаек. И думаешь совсем не о медведях, а о том, что негоже одному наслаждаться моментами, которые заслуживают многие… Прости, читатель.

Бух. Эгвекинот

А что, в палатке шикарно было! И тепло. Радуюсь, что палатку удалось поставить, а то протаскал её всё время похода, который без ночёвки в палатке и не поход. Радостно, что никто не съел, вопреки ожиданиям.

Первый вопрос, заданный встреченным человеком на снегоходе, не удивил. Удивило коротенькое уточнение: белых.

— А что — заходят?
— Конечно! Нерп видел?
— Нет :)
— Ну вон же на льду на горизонте.
— Я думал, это торосы…

Медведи есть, конечно. И больше всего о них знают те, кто в тундре не бывает. Бродяги, встреченные в маршрутах, зачастую о мишках даже и не спрашивают: мысли материальны, зачем иной раз это проверять.

Я знаю, я чувствую, и не надо меня баламутить: у каждого свои дороги, у человека и у зверя, и они не пересекаются. О, а вот и доказательства: косолапые следы на снегу вдоль берега, и череда смешных мелких рядом, идут навстречу моим лыжам. Они на юг, а я на север. Идут и идут, мне то что: вечером я уже наяриваю солянку в кафе посёлка на берегу бухты Эгвекинот.

Третье Э — поход закончен.

Больше фотографий из этого и других походов по Чукотке, можно посмотреть в статье на сайте автора.

Автор: Тимур Ахметов