Интервью с Виктором Григорьевичем Коваленко

19.06.2021

Перед тем, как мы перейдем к интервью, позвольте сказать пару слов. С самого моего рождения в 1972 году я фактически находился рядом с эпицентром "горнолыжной мысли" Таштагола, как сказал бы великий комбинатор. Эту "горнолыжную мысль" "извергали" три молодых "вулкана", три энтузиаста на 200%, отдающих себя воспитанию нового поколения горнолыжников: Лисин Валерий Константинович, Коваленко Виктор Григорьевич и мой отец, Чеботаев Вячеслав Алексеевич. При почти полном отсутствии теоретических и методических материалов, буквально все им приходилось изобретать на ходу, по мере спортивного и физического взросления своих первых воспитанников. Они искрились и заражали всех вокруг своим энтузиазмом. В их поле невозможно было оставаться равнодушным. Они очаровывали и формировали новый яркий красочный мир гармонии природы, физического и технического совершенства, соперничества, товарищества. Это были три яркие личности, три мощные харизмы. Совершенно не похожие, но гармонично дополняющие друг друга. И, конечно, они мне очень нравились. Думаю, они нравились всем.

Коваленко В.Г., Чеботаев В.А, Лисин В.К.

Виктор Григорьевич, первый мастер спорта по горным лыжам, воспитанный Междуреченской горнолыжной школой, был воплощением высокого горнолыжного стиля. На склоне он был лучшим "технарем". Мне потом, в 80-е, некоторые из немногочисленных приезжих туристов во время долгих подъемов на подъемнике признавались, что, увидев его проезд впервые, совершенно теряли голову. Готовы были на все, чтобы только приобщиться к этой магии, научиться ехать также. Оставлять за собой в пушистом искрящемся на солнце снегу столь же изящные следы.

Коваленко В.Г.

А еще он новатор и человек с золотыми руками. Это с его подачи и при его непосредственном участии была сделана трасса на горе "Холодной" (крутая гора с северной экспозицией склона, на котором снег держится до мая) и установлен подъемник. Это он привез в 1977 году (!) в Таштагол ролики ("инлайн", а не широко распространенные тогда "квады", как в фильме "Карнавал") и использовал их для отработки горнолыжной техники в межсезонье, прикручивая к горнолыжным ботинкам. Я помню легенды, что на этих роликах кто-то скатывался прямо от горнолыжной школы (что была в здании гостиницы "Эдельвейс") вниз к перекрестку. А там уклон такой, что автобус (ПАЗик) с детьми иной раз зимой не мог подняться.

Виктор Григорьевич в первом (и, к сожалению, единственном) своем Таштагольском «выпуске» подготовил семь мастеров спорта СССР, в том числе одного мастера спорта международного класса!!! Не знаю, сможет ли кто-то еще в отечественном горнолыжном спорте похвастать таким же результатом, кроме разве что Геннадия Васильевича Черданцева.

Я мог бы рассказывать о Викторе Григорьевиче еще долго, но у тебя, читатель, есть счастливая возможность узнать об этом замечательном тренере из первых уст. Предоставим слово самому Виктору Григорьевичу Коваленко.

Расскажите, как все начиналось в Междуреченске. Вы занимались у Махова?

Я занимался не у Махова. Тренер у нас был - Кулешов. Юрий Иванович Кулешов. Махова тогда еще в помине в Междуреченске не было. Получилось так, что Кулешов приехал в Междуреченск в 1961 или 62 году. Я точно не знаю, когда он закончил обучение. Он какой-то технологический техникум закончил в Кемерово. А так, как он был на горных лыжах завязан, там у нас был еще, в Кемерово, Новиков, такой. Владимир Максимович. Классный-классный мужик! Я у него в школе как раз практику проходил, когда в Кемеровском педагогическом институте учился. Он был мастер спорта по лыжным гонкам, мастер спорта по мотогонкам. Но в горных лыжах он мастером спорта не был. Первый разряд у него был. Но он больше всего любил именно горные лыжи. И весь горнолыжный спорт в Кузбассе организовывал именно он. И вот, когда Кулешов закончил техникум, он ему предложил: "Поезжай, посмотри Кузбасс. Где можно школу создать". Скорее всего с подачи Новикова предложение поступило от областного Спорткомитета. Официальная командировка. Иначе на местах с Кулешовым никто бы и разговаривать не стал. Кулешов поехал. Он приехал в Новокузнецк. Там поговорили, посмотрели. Вроде как негде. Есть хорошая гора на шестом километре, но там аглофабрика тогда еще работала. Там грязный снег совершенно был. Ему не понравилось. Оттуда он поехал в Таштагол. Это 61 или 62 год. В Таштаголе ему очень понравилось. Там такие горы! Там красота! Все здорово. Но в Спорткомитете были общества: Буревестник, Динамо, Труд. А там этого ничего не было. Он с руководством поговорил-поговорил. Поддержки никакой нет. Он вернулся и поехал уже потом в Междуреченск. Это все в течение где-то недели. И когда он приехал в Междуреченск, то пришел в Труд сначала. А там тогда председателем городского совета ДСО Труд работал Логинов Николай Петрович. Он сам с Гурьевска был. Жуткий активист. И его, как активиста, спортивного, направили на работу в Междуреченск. И тогда еще там был Худяков, председатель городского комитета по спорту. Но, насколько я знаю, Худяков такого, шибко, участия то не принимал. Он организацией занимался, но больше занимался Логинов. Ну и вот. Логинову эта идея, горных лыж... Он сам не был горнолыжником, даже не знал, что это такое. Ему эта идея очень понравилась. И он говорит: "Давай посмотрим горы. Как, что". Ну и, конечно, куда они поехали? В Сыркаши. Прямо в центре города гора большая. Вот туда они и поехали. Все обошли, посмотрели. Пришли, как раз, в Таежный поселок, где мы жили. Я жил, Попов Володя жил. Еще ряд ребят, которые потом занимались: Мамлюк, Витя Осипов. И что интересно, трассу они наметили как раз возле наших домов.

Справа налево: Рыбалтовский Анатолий, Коваленко В.Г., Кулешов Ю.И.

А это Сыркашинский склон, который к Югусу, или в город?

Тот склон, который к Югусу, начали рубить уже тогда, когда Югус был "построен". А та, первая трасса, была повернута на восток. Тот склон, который к Югусу повернут, быстро стаивал, а та, восточная, всегда была в снегу. Она проходила по хребту и сворачивала к нам. Там стояли большие пихты. И вот, Кулешов Юрий Иванович при помощи Логинова нагнали бульдозеров и начали трассу вырубать.

А я со своими друзьями были шпаной самой последней. Бурлюк, Витя Осипов, записались на горные лыжи. Попов записался, еще куча ребят. А мы - шпана, видим, что какие-то дела идут: трактора к нам пригнали. А нам зачем это нужно? Мы ночью придем. Они там работают, а мы ночью поворуем, поутащим. Магнето поснимаем. Шпане что еще больше делать? Лишь бы напакостить. Руки чесались, всякой чепухой занимались. Друзья у меня голубями занимались. Голубям нужно было зерно. Ходили, зерно воровали. У милиции "Волги" угоняли. Даже такое было. По городу катались, а потом топили в реке. Шпана, самая настоящая.

И вот. Первый год они трассу топтали ногами. Не было же ничего тогда. Вешки им поставит Юрий Иванович, они по трассе этой ходят. Я на лыжах приду, на своих, беговых. Прокачусь по этой трассе спокойно. А они на этих лыжах, горных, с кантами, ничего сделать не могут. А потом, весной, уже прихожу: "Ничего себе!" Они уже "чешут"! А я кинулся по этой трассе, раза два вылетел, и лыжу себе сломал. Затылок почесал, почесал, и к своим ребятам: "Как записаться?" Ну ты, говорят, к Кулешову Юрию Ивановичу обращайся. Ну я сначала: "Да ну!" А потом пришел домой... надо идти. И пошел. А школа была... не школа а раздевалка была в одиннадцатой школе. Одиннадцатая школа в Сыркашах - это трехэтажное здание. Школа хорошая, большая. И директором, как сейчас помню, был Майтаков. Нормальный такой мужик. И он Кулешову в котельной комнатку дал. Там жарко и ботинки могли просыхать. Это была первая тренерская. Ну я туда прихожу. Я же "блатной" был. Говорю: "Ну, ты меня запиши!". Понимаешь, какой разговор? Кулешов на меня посмотрел: "А ты кто? Вид у тебя какой-то… старый". Да нет, я говорю, я ровесник ребят. Ну какой старый? Я же уже на производстве работал. В вечерней школе учился. Из дневной школы меня выгнали за плохое поведение.

Сколько вам тогда было?

13 лет. Нас троих тогда выгнали сразу. Меня, Осипова и боксер у нас там был один. Выгнали за что? Мы же блатные были, в школе то. Физрук объявил, что завтра будет гонка на лыжах. Мы лыжи принесли, а он все отменяет. Ну мы на пинках и спустили его со второго этажа на первый. Были шпаной самой настоящей. Вот нас троих и попросили. Пришлось идти на производство и учиться в вечернюю школу. Деваться некуда. И вот как получилось. Если бы не Юрий Иванович Кулешов... Все мои друзья кончили плохо. Все через решетку. Поутопли, поумирали. Все до одного. Вот один Попов Вова остался и Мамлюк Витя. Витя сейчас в Новосибирске. Он потом горными лыжами перестал заниматься и сказал: "Я с золотой медалью школу окончу". Как ты закончишь? У тебя двойки да колы! Он последние два года занялся. Его не смогли завалить на экзаменах, и он с отличием закончил школу. Медаль получил. Поехал в Москву в МГУ поступать. Теперь большой ученый. А Вове я в свое время предложил поехать в Таштагол директором спортивной школы, он с удовольствием ухватился. Только очень боялся, что его директором не назначат. И вот, если б не Кулешов, дорога в жизни, и у меня, и у многих, ребят то много у него занималось, была бы совсем другая.

В том первом наборе все были как раз вот такого возраста, как я. Малышей брать было бесполезно, потому что не было инвентаря. Совершенно не было инвентаря. Там такой инвентарь был, что кошмар! Лыжи были у нас простые. Канты мы отдельно покупали. Выбирали фаски под канты и канты прикручивали на шурупчики. Первые горные лыжи, которые мы увидели, были Львов-58. Черные с красными полосками. И они все, конечно, были без тефлона (пластиковой скользящей поверхности). Чисто деревянные с металлическими кантами. У них не было никакой талии - чисто прямые, на которых в принципе поворачивать нельзя. С этого начиналось. И когда я пришел в секцию, Юрий Иванович дал мне лыжи. Ботинки дал маленькие. Куда деваться? Деваться некуда. Ботинок просто не было. Пальцы подгибал. А от одиннадцатой школы до склона километра 3,5-4. Трасса была интересная. Но тогда мозгов не хватило у Юрия Ивановича. Да ни у кого не было тогда мозгов в этом плане. Не знали. Надо было не там трассу делать, а маленько ближе. Не на восток, а на север. Тогда бы, и снег дольше держался, и она бы в город выходила, прямо к автобусной остановке. Было бы гораздо проще. И вот. Пришли на тренировку, я лыжи надел. Лыжи тяжелые, канты цепляются. На первом спуске я как долбанулся! Прямо о жесткий грунт. Вот такой был мой первый спуск.

Я не сообразил, что внутреннюю в повороте лыжу надо было поднять. Хотя на коньках я много-много стоял. Почему? Потому что я детство провел в Туве на Монгольской границе. А там интересное свойство: там снега нет и речки замерзают. И вот мы в школу не ходили. Тоже, шпана, как говориться. Родителям некогда было нами заниматься. Мы коньки берем и в хоккей все время. А коньки были не хоккейные, а "ножи" длинные. И я вот по этой речке километров на 15 убегал. Чистый лед! Вот можешь себе представить? Все просвечивается. Дно все видно. Каждый камень. Красота обалденная! И вот я убегал далеко. Всегда с собой беру мешочек. Облепиху набирал. Облепиха там красная, желтая. Желтая такая сладкая-сладкая растет! Там места вообще красивейшие! Красивей Тувы вообще ничего нет. Это Швейцария нетронутая. Я все повидал. И Швейцарию, и Австрию, все наши места самые красивые: Алма-Ата, Чимбулак, Домбай, Терскол, Хибины, но красивей Тувы нет. Это что-то вообще бесподобное.

Я почему про коньки... потому что наш, Таштагольский, тренер, Чеботаев Вячеслав Алексеевич как-то мне сказал: "У тебя на лыжах только потому получалось, что ты в свое время на коньках катался". Я говорю: "Слав, не в этом дело! Почему?" "Нет! В этом дело!"

Я занимался со способными ребятами. Например, Сережа Захарченко. Он сильно моложе: я-то 47 года, Кулаков - 46-го, а он - 52-й. Но у него большие способности были! В баскетбол играл, крутил-вертел и в футбол играл. А мы-то дубовые были по сравнению с ним. У него способностей было на голову выше! Да у многих ребят были способности. Я не считал себя среди них способным. Просто чисто методически, случайно, я попал в струю, которая мне слалом поставила. Не тренер поставил. Тренера тогда ничего не знали. Можешь себе представить? Ничего! Кулешов был чисто организатор. Махов, тоже был чисто организатор. В техническом плане ничего дать не могли.

Ну вот, на первой тренировке я лыжу сломал. Сначала на первом спуске ударился, а потом на втором спуске как ломанулся! А лыжи-то к ногам намертво прикручены: спереди скобы, а сзади кольца. И ремнями намертво к ноге прикручивались. При падении или ногу сломаешь, или лыжу. Ну, я лыжу сломал. Думаю: "Все! Кулешов выгонит". И сильно зауважал его после того, как он: "Ну ладно. Лыжи, это не ноги". И другие лыжи мне дал. Вот тогда на тренировки я начал бегать с удовольствием.

Дошло до того, что мы в 1964 году поехали на первые соревнования. Между собой мы уже соревновались. Юрий Иванович начал уже отбирать ребят. Я туда попал, Захарченко. "Сборная Кузбасса" называлась, хотя больше не было никого. Была Тинникова Людка в Анжерке. Рыболтовских Толя занимался тоже в Анжерке. Тинникова способная была. Она лыжи не вела, но очень шустренькая была. Быстро лыжки перекантовывала. А Рыболтовских, тот почище. Парень очень спортивный был! От рождения заряженный на результат. И в прыжках, и дистанцию пробежать, и с шестом прыгнуть. Во всем специалист, все может. И вот, мы приехали в Мончегорск. А там условия такие! Там подъемник стоит! Все классно! А с нами Кулешов повез инженеров. Откуда он знал, что там можно что-то взять? Инженеров с Рудоремзавода. Это там у нас такой завод был, металлоконструкций. Вот они приехали, а там подъемник. Как обычный подъемник, ВЛ-1000, только бугеля непрерывно волочились по склону. Все время были мокрые, грязные. Но, так или иначе, уже подъемник. Первый подъемник, который мы своими силами довольно быстро построили, был срисован с этого Мончегорского подъемника. В 1964 году весной съездили и в том же году осенью уже запустили подъемник у себя.

А поставили где? Там же на Сыркашах?

Нет, на Югусе. В том же 1964-м году одновременно ставили подъемник и рубили трассу. А рубили гору как... Там было вообще интересно. Уже Кулешов пригласил Махова Валентина Ивановича. Валентин Иванович нами там командовал. Мы кроссы уже бегали. Кулешов с нами уже не бегал. Махов на мотоцикле ездил, а мы по 30 километров бегали.

По 30 километров бегали?

Да. Без проблем.

Логинов Николай Петрович, Махов и городской спорткомитет организовали все виды спорта, которые у нас в городе были: боксеров, борцов, футболистов, хоккеистов... всех. Мы строили здание первой нашей школы, в которой потом располагалась турбаза "Восход". И кстати, с этого здания скопировано здание гостиницы Эдельвейс в Таштаголе, в которой на первом этаже располагалась горнолыжная школа. Тот же проект в основе. На горе деревья валили, разделывали, растаскивали. Ребята с шахты целую машину аммонита привезли. Взрывчатку в ящиках. На самом крутом месте, когда вверх поднимаешься, лежал кедр. Его не обхватишь. Длиной метров 25-30. Бульдозером его скинуть не могли. Так взяли, пачка к пачке во всю длину наложили взрывчатки и «долбанули». Ты знаешь, даже пыли не осталось. Все в драбодан. Но, правда, у всех на противоположном склоне, на Сыркашинской горке, стекла повылетали. Короче, проблемы были. Взрывники, ребята, сначала шашки таскали вместе с нами, а потом видят, что мы ребята взрослые, им уже лень было таскать и дальше мы взрывали все сами. Березу отпилим повыше. Пень большой, два-три обхвата. Подроем, под пень затолкаем с трех сторон шашек. Спрячемся. Бикфордов шнур сгорает, или детонатором взрывали, от батарейки. По-разному. Так бывало, что пенек взлетит… Улетал отсюда, с этого берега, туда, где сейчас турбаза "Восход", на противоположный берег. На такое расстояние. Можешь себе представить? А иначе, меньше наложишь, он на месте остается. Понимаешь в чем дело? А тогда, во второй раз, больше надо подкладывать. В общем, сложно все это. Аммониту потратили кошмар сколько. Взрывники нас научили, как это делается. Мы, пацаны, и без этого все знали. Почему? Потому что бегали на шахты. А из шахты ребята выходили, после забоя, и у них пачками капсюля, взрыватели, оставались. Вместе с проводами. Чтобы их не сдавать, бросают их в отвал. А мы знали, куда они все это сбрасывают, собирали. Потом рвали точно так же. Рыбу глушили. Тогда это было просто. Это сейчас контроль усилили.

Здание туристической базы «Восход» в наши дни. Источник: сайт tur-hotel.ru

Там лес был такой хороший! Пилили долго-долго-долго. Взрывали только большие пеньки. А если пихта в обхват, то под самый корешок почти спиливали. Потом не нужно было пень убирать. Трелевщиком ее захватывали и утаскивали вниз. А там пилили и увозили с концами. Трасса получилась хорошей и сразу подъемничек запустили. Вообще было здорово!

Сразу до самого верха пропилили?

До самого верха. Как вот она есть, так ее и пропилили. По профилю она похожа на ту, которую Лисин позже в Таштаголе сделал.

А кто прокладывал трассу?

Кулешов. Новиков приезжал. Махов Валентин Иванович. Нас к этому уже не допускали. Мы - шпана были. Нас бы кто еще спрашивал. Так оно все начиналось. Ту трассу, которая возле нашего дома, забросили. Потому, что неудобно. Хотя на Югус первое время, пока турбазу не достроили, тоже ходить было неудобно.

А как турбазу достроили, нам отдали первый этаж под тренерские. Потом проблемы началась. Надо турбазу кому-то на баланс отдавать. И почему-то город не захотел ее брать. Отдали туристам. Пришлось новое здание спортшколы строить. Но это уже было, когда Гоша Хохрин директором стал. Уже Махова не было. Уже совсем другое время. Когда у Махова все здесь срастаться стало, у него потребности возросли. Ему предложили Красноярск. И он уехал туда. Там и зарплата больше и масштабы больше. Ни в какое сравнение. И женился он там вторично. Короче, Махов ушел.

А Махов же из Горно-Алтайска в Междуреченск привез Валерия Кима, который уже выполнил норматив мастера спорта, еще какую-то девочку.

Да, Тоню Урюпину. Она тоже уже мастером спорта была. На Кима мы все молились. Как Ким ездил! Мы о таком даже и не мечтали. И потом, какой инвентарь у него был! На пряжках ботинки были! У нас только на шнурках. А какие лыжи были! Он числился в шахте, что он проходчик, а на самом деле он там шесть лет деньги получал, зимой катался на горных лыжах, а летом играл в футбол за шахту на первенстве города. Когда соревнования на горе у нас какие-то были, то шахтеров приходило на Валеру Кима посмотреть! Это был восторг! Все это было очень интересно. Вообще как-то народ по-другому на все это дело смотрел. И мы за этим Валерой, конечно, тянулись. Но мы довольно быстро его и обыграли.

Через четыре года я его уже в одни ворота объезжал. И всех подряд. А за счет чего кстати получилось? Я в школу ходил к семи часам вечера, в вечернюю школу. В час ночи домой. А от школы до дома 6-7 километров. Вот, представляешь? На работу за 6-7 километров и еще в школу за 6-7 километров. Сейчас удивляюсь, как же я тогда успевал? А еще на тренировки ходил. Утром на тренировку приходишь, еще никого нету. Я сам подъемник врубаю, трассу поставлю. Когда другие придут я уже по трассе раз 6-7 пройду. Понимаешь в чем дело? И вот, когда я трассы ставил, я не ставил шибко заумные. Заходы там всякие. Я ставил абсолютно ритмично. Я тогда этого не понимал, я просто ставил. И вот этот ритм меня спас. У меня появилось чувство ритма в трассе. А потом я почувствовал лыжи. А потом я научился вводить лыжу в поворот в одно касание. Я заставил лыжу работать. И как только это поймал, дальше все у меня начало складываться. Один к одному. Как надо лыжами управлять. Все заключалось в динамике. Если динамики нет - все, до свидания.

Это все по собственному наитию? Никто не мог подсказать?

В то время этого не понимали. Я тебе скажу, что даже сейчас это не все понимают.

А на чем катались в школьные времена? На Львовских лыжах?

Ну почему? У меня были лыжи Ски-мастер, шведские... которые я взял, снял канты, выстругал поглубже боковой вырез, потом сделал фаски под канты и заново их прикрутил. Сделал, чтобы лыжи поворачивали. Я уже в то время понимал, за счет чего лыжа должна поворачивать.

С появлением Махова, Кулешов немного погодя уехал в Кемерово в педагогический институт (КГПИ ) на спортивный факультет преподавателем работать. А почему преподавателем? Потому что все мы поступили в этот институт, ну и Кулешов Юрий Иванович там продолжал с нами тренировки, поездки.

Горнолыжная команда КГПИ была фактически сборной Кузбасса и студенческой сборной командой Советского Союза. Аскарова была, Тинникова, Хальзова Надежда. Из ребят Захарченко Серега был в составе, одно время Ким был, Харитонов Коля был и много еще ребят сильных. Старшим тренером Центрального совета Буревестника по горным лыжам тогда был назначен Игорь Николаевич Рощин. Снежный барс, очень заслуженный альпинист. Позже, в 1972 году он погиб вместе с другом, Ветровым Ремиром, при восхождении. Я и Ремира хорошо знал, потому что команда была одна. И вот, благодаря Игорю Николаевичу команда Буревестника стала лидером Советского Союза. Мы занимали первое место среди обществ на чемпионатах СССР. Целая куча обществ была: Динамо, Труд, Спартак, Трудовые резервы, Урожай... Все эти спортивные общества финансировались через местные ОблСовПрофы. И все время было соперничество между обществами. Через ОблСовПроф нам выдавали деньги на сборы, на соревнования. Все турбазы, это все было ОблСовПрофовское. Профсоюзное, короче говоря. И вот, когда Игорь Николаевич Рощин пришел, команда была не очень. Мы были от Кузбасса, а вообще в команду входило очень много народу. Были казахи, были москвичи, были с Кольского полуострова, с Урала. Народу было очень много. В команде было человек 15-18 юношей и столько же девушек.

Команда Кемеровского педагогического института: Владимир Худяков, Вячеслав Чеботаев, Виталий Глухих, Татьяна Шабарова, Алла Аскарова, Надежда Хальзова, спортсмен из Новокузнецка, Людмила Тинникова, Илья Зубарев, Станислав Морозов, Виктор Коваленко, Константин Колотвин

Это все были студенты?

Да, в Буревестнике были одни студенты. Вообще у нас 4 года учились в институте, а я пять лет учился. Почему? А потому. Во-первых, я не учился, мне некогда было, я по соревнованиям ездил, а потом, когда нужно было уже сдавать экзамены, Чистяков, который тогда был ректором пединститута, нас пригласил вместе с Надей Хальзовой к себе. Говорит: "Ребята, вы институт в этом году не закончите. Еще годик стипендию пополучайте, госы сдадите на отлично, но на студенческих соревнованиях надо будет выступить". И все. Нас оставил. Мне пять лет пришлось "учиться". А то бы я раньше приехал в Таштагол, не в 1972-м, а в 71-м.

При Рощине мы столкнулись с организацией. Раньше мы не знали, что это такое. Приезжаем в Алма-Ату, договариваемся с транспортом. Гора черт знает где! Чтобы туда, на Чимбулак, подняться надо кому-то заплатить или тащить все на себе. В большинстве случаев тащили на себе, потому что никто туда ехать не хотел. Там такая была дорога, что если машина сорвется, то уже ничто ее не остановит. Туда даже на 66-х не хотели ездить (ГАЗ-66 - армейский двухосный полноприводный грузовик повышенной проходимости), потому что просто разбивались. И на себя эту вязанку лыж, да еще и девочкам нужно помогать. Ну-ка попробуй-ка! Там ой-ей-ей! Короче, если целый день туда поднимаешься, то потом начинается акклиматизация. Короче, два дня потом лежишь. В стельку. Потому, что невозможно! Настолько перегрузка сильная. И вот, когда пришел Игорь Николаевич Рощин, стало все по-другому. Во-первых, приезжаем в Алма-Ату, нас гостиница уже ждет, транспорт уже ждет. Понимаешь? Как только там соревнования, все организовано. Дело к финалу - ресторан заказан. Можешь себе представить? Ресторан заказан! Пьянства никакого нет, просто хорошо покушать. Подарки всегда хорошие. Врача всегда с собой привозит. Доп. пайки сразу откуда-то взялись. Откуда - непонятно. Для нас это было: это что-то! Время-то какое было!? Тогда 2,50 р. в день на питание хватало. По Таштаголу помню: с утра у нас тренировка на горе, а потом шли в рудничную столовую и там по талонам питались. Как это было здорово! Чего сейчас абсолютно нет. Это была сказка! Ребята брали - кто второе побольше, кто сметанки. А потом ведь и на вторую тренировку можно. Мы так и делали. В воскресение вторая тренировка (суббота в 70/80-е годы была рабочим/учебным днем). Прекрасно.

Короче, организация была в идеале. А мы ведь не только в Алма-Ату ездили. Рощин говорит: "Давайте в Рахове соревнования проведем!" Мы и не знали, что такое Рахов. Не знали, что это наша западная граница. Мы когда туда приехали, я впервые столкнулся с другой категорией людей, которые нас вообще не понимали. Они без юмора. Ни улыбки на лицах! Но зато! Нас к частнику поселили. Дома громадные! Он все равно недоволен советской властью, всем на свете. Везде грецкий орех растет. Это что-то! А питание там какое! Котлета - чисто мясная. Туристов там тогда не было. Это, наверное, в 1968, в 69 году было. Ну, короче, благодаря Рощину просто горизонт стал другим. Мы понимать стали, что оказывается нас ждут и мы вроде как люди. А раньше этого даже в голове не было. Допустим, мы приезжали в Ленинград, в аэропорт Пулково. Нас уже там ждали... Один случай тебе сейчас расскажу. В аэропорту еда с сосисками, с горчицей, всегда самая вкуснятина была. И вот, сидим, обедаем перед вылетом, и тут, бежит значит начальник отдела перевозок: "Игорь Николаевич! Игорь Николаевич! Проблема тут. У меня иностранцы. Выручайте! Буквально следующим рейсом я вас отправлю". А мы уже лыжи погрузили! "Игорь Николаевич! Мы разгрузим там, а вы прилетите, заберете." Он вообще все время нас выручал: команду вместе садил. Пошли навстречу. И все, значит. Самолет улетел. Через три часа опять подбегает. Лица на нем нет: "Ребят, все! Нету самолета". Произошла трагедия. Шасси не открылось. Мурманск не принимал. Они стали выбирать, где садиться на брюхо. Выбрали речку. Думали, что лед Ан-24 выдержит. Стали садиться и ушли под лед. Инвентарь, говорит, ваш сохранился. Он в хвостовой части был. Хвост от удара об лед отломился и к берегу пристал. А пассажиры, 48 человек, ушли под лед.

Слева-направо: Коваленко В.Г., Мельников В.Б., Чеботаев В.А., Фоминых В.В.

Тренером в ЦС Буревестник у нас был Мельников Вячеслав Борисович. Горнолыжник, мастер спорта, член сборной команды СССР, спортивный журналист и писатель. В Советский спорт всегда статьи писал. Но такой был зануда! Благодаря ему мы только прыжками занимались. Ритм прыжковый отрабатывали. И на горе тоже. Он считал, что основа, это прыжки. Он правильно говорил. Только единственное, что прыжки надо правильно давать. У каждого же разное восприятие прыжка. Чтобы почувствовать это дело, надо условия создать. На батуте или на полу будешь прыгать, это совершенно разные вещи. Ты можешь ноги забить, а можешь, наоборот, это чувство поймать. Как тебя выталкивает. Из одного маятникового положения в другое. Это самый кайф. Стенмарк, смотри как. Он идет "лежа" практически и из этого положения меняет на другое. Не садится, не проваливается в повороте, а в полный рост. Идет по дальней траектории и еще у всех выигрывает. Ну как это можно? А он идет, почти прижимается к склону, как никто другой, дугу как циркулем описывает. У него все чисто получается. А тот, кто стоит "столбом", он со скоростью борется. Понимаешь в чем дело? Со скоростью, буквально. Его тащит, а он упирается. Чем больше упираешься, тем больше тормозишь, только мышцы забиваешь, а толку никакого. Чем скользящие ребята отличаются от тех, кто не скользит? Вот у нас Жиров был. Смотришь, когда он идет по трассе - просто ползет. А он скользит идеально чисто. И при этом не напрягается совершенно. Приезжает, всем привозит - 2-3 секунды.

Я когда соревновался, по 7 секунд в попытке ребятам привозил. И они ничего сделать не могли. Как это так? Ребята соберутся и чуть морду мне не били. Ты, говорят, чем лыжи мажешь? Так, говорю, давайте я завтра "красной" лыжи намажу и все равно выиграю. Вот так вот. Намазал и все равно ввалил им.

А вы мастера спорта выполнили, когда в школе еще учились, или уже в институте?

(Ищет в шкафу) Нашел! (книжка удостоверения мастера спорта) В 1969 году, в институте выполнил. Я свои все медали, награды, отдал племяннику в Междуреченск. Нафиг это все хранить. Вот одна эта бумажка осталась, ради хохмы.

Расскажите, вы ведь участвовали и в Чемпионатах СССР и в Кубке СССР, какие у вас результаты были? Где мастера спорта выполнили? На Междуреченской горе?

Впервые на Междуреченской выполнил. На "России" выполнял Мастера спорта. Отдельные попытки легко выигрывал. У меня один недостаток был, очень серьезный. Железно должен выигрывать. Сам знал, что должен выигрывать, но обязательно мимо ворот или еще как. Всегда. На чемпионат России с Сережей Захарченко приезжаем в Терскол. Там такие жуткие условия! Трасса ледяная до предела. У меня своих хороших лыж не было, мне Хальзова Надежда лыжи дала. Женские. Я на них вообще ни разу не стоял. На старт понимаемся. В первых номерах стартуем. Мы с Серегой тогда "зону" выиграли (зональное первенство Сибири), я - первый, Серега - второй. На первенстве России номера в десятке. А там ребята все незнакомые. Они нам: "Вы - колхозники! Мы вас сейчас порвем!" Ну, знаешь, как это обычно. На нервах играют. А я говорю: "Сейчас посмотрим, кто кого порвет". (смеется) Ну и... Короче. Я Сереге говорю: "Учти, снег передутый. Лыжи передерживать нельзя. Только, только, сразу уходить. Одно спасение. Быстро-быстро!" И короче, стартуем. Я где-то первым-третьим стартовал, а он в конце десятки. Я приезжаю. В самом низу косая была, метров 50. И ворота там косо поставили. Я как в стойке голову наклонил, так мимо ворот там и проехал. Время не засчитывают. А время на 2 секунды впереди Сережи. А Сережа три секунды всем остальным привозит. Представляешь, какая разница! Я у Сереги никогда меньше двух секунд не выигрывал. Так оно и здесь было. Ну а Сережа молодец, ворота пересек. Вторую попытку он тоже выиграл, и все, он Чемпион России. Но я - 47 год, а он то 52-й. Можешь себе представить, как для него это здорово! А на следующий день уже скоростной спуск. Ну, в гиганте плохо, а уж на спуск-то у меня лыжи были! Фишер президент! Как раз Рощин привез. Как в стойку сверху встал... А спуск был - северный вариант. Там, это ужас! Я тебе сейчас расскажу. Я только на север перехожу, смотрю, сетки натянуты. Пацаны в сетках побывали и в лохмотьях все стоят. Морозов Стас стоит исцарапанный весь. Я в вираж вписываюсь, пеньки торчат везде. Кое-как тяну, чтобы в них не улететь, ноги не сломать. Вижу, что уже не вмещаюсь. Скорость такая, что уже бесполезно. А там склон настолько крутой! Градусов 35. Правый поворот и справа от него береза поперек наклонена. И я вижу, что попадаю ровно в березу. Уже ничего больше не остается. Я беру, от склона отталкиваюсь в воздух, и вот так вот вылетел. Березу перелетел. Метров 25 по воздуху летел. Давай группироваться. Меня переворачивает, и я прихожу головой на трассу. Следующее, что помню, как меня тащат на носилках вниз. А там, дальше, такой цирк! 12 или 15 переломов было. Один - позвоночник сломал. Я сотрясение серьезное заработал. Лыжу загнул. Вот, можешь себе представить!? А выиграл Серега Пекин, из Красноярска парень. Он ехал в полный рост! Мы, дураки, там в стойку вставали, а он в полный рост. И никто больше не мог доехать. Не только мы. Все, кто там был, обозлились. Кировские тоже не доехали. А кто в полный рост проехал, тот финишировал. Вот так вот бывает! Спорт, это штука такая… И подсказать некому было, кто эту школу прошел. Ни Кулешов, никто этого дела не знал. Не понимал. Единственное, что могли, это помазать. И то проблема. Всего этого не знали. Потом уже специалисты появились, которые что-то знают.

Еще тренером в Буревестнике был Монастырев Талий Диевич. Типа как Рощин. Очень способный был парень. На гитаре играл. Ну мужик вот такой! У нас вообще кадры были все классные в ЦС Буревестник. Ребята очень стоящие были.

Т.Д. Монастырев на награждении участников показательных выступлений сборной ЦС Буревестник в Таштаголе. Декабрь 1971 года.

А когда Глухих Виталий Игоревич появился?

Он в команде появился в 1969 году. Приехал по приглашению Кулешова, устроился на заочный и стал работать преподавателем по горнолыжному спорту вместо Кулешова. Тот к тому моменту уже собирался уезжать из Кемерова. А годом раньше в Кемерово, также из Казани, приехал Стас Морозов, мастер спорта. Подавал большие надежды. И его тоже пригласил Юрий Иванович Кулешов. Морозов в 71 году вместе с ЦС Буревестника соревновался в Таштаголе. И Глухих тоже был, и в сборной Кузбасса, и в Таштаголе в 71 году. Учебу в институте Глухих заканчивал вместе со мной и работал уже как преподаватель.

Я когда учиться в Кемерово приехал, мне жить негде было, и я жил у Кулешова. Почему я ему многим и обязан. Я с такими вещами сталкивался! А он просто человек человечный. К нему все тянулись. Случай тебе сейчас расскажу. Это было на третьем курсе. 1969 год. По плану у нас был поход, большое мероприятие на курсе. Кулешов просил меня поехать, а я спину сорвал. Сильно сорвал. У нас мероприятие в бассейне было. Ребята, занимавшиеся плаванием, соблазнили шоу устроить. Квадраты из потолка повытаскивали. Надо было орать и из потолка выпрыгивать. Высота - метров 15. И я сделал ошибку. Когда в воду вошел, в спине прогнулся, и меня сломало. Дыхание потерял. Кое-как выплыл. Надо сдавать легкую атлетику, а у меня полный завал. И мне один товарищ сказал, что тебя спасет только рюкзак. Надо таскать тяжеленный груз.

И тут, как раз, этот поход на Поднебесные зубья. Кулешов меня зовет, а я говорю, Юрий Иванович, поеду с одним условием, что продлим маршрут. Володя Попов институт тогда уже закончил, но тоже с нами в поход пошел. Мы на "Зубья" поднялись. Вершина "Большой Зуб". Мы на ту сторону перевалили и спустились к озеру. Красивейшее место! Разбили там лагерь. Потренировались там ориентироваться по компасу, все эти туристические дела. А потом весь курс вместе с Кулешовым уходит и остаемся мы втроем: я, Попов и мой сокурсник Коля Морозов, тоже из Междуреченска. И мы с этой вершины через Бельсу должны пройти 120 км через тайгу сплошную на реку Усу в поселок Ивановка. Там сбить плоты и через пороги да перекаты приплыть в Междуреченск. И когда они ушли, мы еще в дороге были целый месяц. Рюкзаки по 50 кг. И оружие с собой было, фотоаппараты. Все, как полагается. Такие места! Это сказка. И что интересно, люди там жили. Мы тропы находили глубиной по 1,5 метра. Ноги проваливались. Пробили лошади. Вьючные лошади. Только они так могли тропу пробить. Было очень трудно, конечно. Мишек встречали буквально метрах в пяти. Выходим к ручью, а там мишка стоит. Мордой воротит, весь блестит от чешуи, понять ничего не может, кто перед ним. Так мы даже ружье не вытаскивали. Он как только сообразит, так даст дропаля! Только его и видели. По его следам ходить пытались. А по его следам идти нельзя. Там такой бурелом! Потом уже плюнули и шли прям по воде, вдоль речек, везде. Места уникальные. Там, где мы шли, три озера: Подскальное, Рыбное и Чудь (Чудное). Красивейшие озера! И на эти озера наши обкомовские руководители, первые секретари на вертолетах прилетали. Нашли кучу ящиков из-под динамита. Туда, в Ивановку, дошли, а там школу разобрали. Там поселок на 300 дворов был. Мы из больших бревен плот сделали и через пороги прошли. Мы-то проплыли, а там на катерах пытались, так без штанов по берегу топали. Все потеряли. И вот, под такой нагрузкой весь позвоночник выправил. Вовремя подсказали. Иначе черт знает, как было бы. Вот как оно в жизни бывает. Все это благодаря Кулешову.

Вид с вершины Большой Зуб. Источник: сайт: шахнович.рф

Все время с рюкзачком. Горнолыжникам, нам, в этом плане доставалось. Довольно крепко доставалось. Нам таскать приходилось лыжи: по три пары с креплениями. Это очень тяжело.

Мы уже по пять пар возили: четыре стартовые на каждый вид и одну просмотровую.

Да, это кошмар. У нас столько лыж тогда не было. Я если вез три пары, то две пары своих и еще одну пару девчонкам кому-то помогал тащить. Как правило. Потому что в горы поднимать... Я на всю жизнь запомнил, как через ту плотину пешком. Целый день в гору, в гору. Все плечи отдавишь все тащить в гору.

А летом сборная команда Буревестника в Саянах, недалеко от поселка Приисковый, проводила сборы на снегу.

Уже в 60-е?

Да, да, да. Еще в 60-е годы. 67, 68, 69-й.

А кто там еще сборы проводил?

С Красноярска туда приезжали ребята. С Новокузнецка. Условий совсем никаких не было. Это сейчас там уже понастроили, а тогда вообще жутко. Ничего там путевого не было.

А как для вас начался Таштагол?

Я в свое время Кулешову пообещал, что как только закончу ВУЗ, поеду Таштагол осваивать. А тут Лисин Валера меня поймал. Я выходил куда-то. Это был 70-й год. И говорит: "Слушай, ты с Гошей Хохриным поговори, ты ж его друг". "Ну друг". С Гошей мы действительно были друзья. "Поговори, чтобы мне тренером туда устроится". "Разговору нет, но у меня есть другое к тебе предложение. Давай, говорю, в Таштагол. Я слышал, что там место шикарное. Надо найти место, чтобы рядом была остановка автобусная, гора хорошая, примерно как в Междуреченске, никто не мешал, питание, ну все. Посмотри". И так он поехал. И тут же, Попов Володя. Он раньше закончил и уже работал у нас в Междуреченске. Я ему: "Езжай в Таштагол, там школа открывается, будешь директором. А завучем к себе возьмешь Гарипова Колю. Это мой товарищ по общежитию. Он был лыжником гонщиком. Вот так собралась та компания. Если бы я слово Кулешову не дал, мне и в Киеве предлагали место. Мои друзья же все поуехали. И в Междуреченске пришел бы и работал спокойно. Все там условия уже были. Однако я слово дал Кулешову и туда не поперся. Вот так вот на самом деле это все было. И это все только благодаря Кулешову. И потом, благодаря Игорю Николаевичу Рощину, благодаря Монастыреву и его договоренности с директором Таштагольского рудника, Громадским Веницианом Ивановичем, Буревестник спортивную школу в Таштаголе начал делать.

Гарипов и Попов засекают время на контрольной тренировке.

И все это заслуга Юрия Ивановича Кулешова. Рощин никогда не знал, что такое Таштагол. Также, как и Лисин не знал, что такое Таштагол. А вот Юрий Иванович, с него это дело и началось. Если бы не он, никакого горнолыжного спорта в Таштаголе бы не было. Вообще. Только так. Это заслуга Юрия Ивановича. И декан наш, Владимир Петрович Егоров, он долго не верил. Тогда он был председателем ДСО Буревестник в Кемерово. В то время, когда мы спортом занимались, когда мы учиться стали. Юрий Иванович стал преподавателем, а Егоров стал деканом нашего спортивного факультета. Так вот, Егоров не верил. Абсолютно не верил, что в Таштаголе можно спортшколу горнолыжную открыть. Тем более Буревестника. Кто нам даст? Благодаря Рощину дали.

На обложке журнала «Лыжный спорт» воспитанник В.Г. Коваленко – В.П. Кирьянов. Фото В.Клюева

Когда Лисин в Таштагол приехал, там же никакого Буревестника еще не было. Был Труд.

Не было. Однако в 71-м году Кулешов уговорил Рощина. После сбора и соревнований в Междуреченске в ноябре 1971 года мы собирались ехать как раз в Карпаты. В Рахов. У нас было до нового года еще время. Юрий Иванович говорит: "Давайте в Таштагол съездим". А что там в Таштаголе? Да мы, говорит, планируем там школу открыть со временем. Место такое классное! И он рассказал историю, как в свое время туда ездил. А сейчас там Лисин уже. Трассы рубит, делает. Помочь нужно маленечко, чтобы дело с места столкнуть. Рощин пошел, договорился. Нам дали целый купейный вагон. Полностью обустроенный. Нас прицепили в Междуреченске к поезду и до Таштагола довезли. Там мы всей командой, в этом вагоне, и жили несколько дней. Питание было организовано. Провели первые соревнования сборной команды Буревестника в Таштаголе. Показательные. Если бы не было этого плана, если бы Буревестник школу там не сделал, там ноль полный бы был. Провели соревнования и пошло.

Так вот. Как туда приехали, провели эти соревнования. Сколько народу пришло! Ой-ёй-ёй! Целые толпы. В Таштаголе это было в диковинку. Тогда такого не было. Ну а дальше там уже все понятно.

Просмотр трассы на показательных соревнованиях ЦС ДСО Буревестник. Декабрь 1971 года.

Зрители стоят стеной вдоль всей трассы!

После института, как только я обучение в 72 году закончил, в сентябре приехал сразу в Таштагол. Мы там первые подъемники поставили на Буланже. Дергунки были, подъемники. Небольшие, по 200 метров (ВЛ-200). Друг за другом стояли до половины горы. Детей не стал набирать: осенью должны были забрать в армию, да и не на что детей было ставить. Инвентаря не было. Мы тогда с Поповым договорились, что он детей набирает, а потом, по возвращению из армии, я их у него сразу заберу.

Осенью меня призвали в СКА, в Новосибирск. Снега еще не было. И той же зимой направили в Алма-Ату на Чемпионат Вооруженных Сил СССР. Ни лыж, ничего. В шинели. Тальянов Виктор Иванович. Полковник, тренер ЦСКА. Хороший мужик! "Тебя Витек к нам что ли прислали?" "Ну да". "У тебя же лыж нет". "Да, у кого-нибудь попрошу". У Кызлакова Витьки взял (воспитанник Междуреченской горнолыжной школы, чемпион СССР среди юношей). Два с чем-то лыжи. Времени не было перед стартом покататься. Так вот, когда гигант шел, я два раза полностью вылетел из трассы. Просто не справлялся с лыжами. Лыжи очень хорошие! Они так скорость набирали быстро, что я просто перекладываться не успевал. Лыжи очень классные. Они как зацепятся, а я приспособиться не мог. Ну и я все равно, вторым. В СКА приехал в Новосибирск, где был прикомандирован. Они: "Все, - говорят, - езжай домой. Ты свою задачу выполнил". И все. Я поехал. Приезжаю в Кемерово. Мы бригаду создаем. Стройотряд, короче. В отряде был Гарипов Коля, Виталька Глухих, Алексеев, мастер спорта по лыжным гонкам, Ярлыков Дима, чемпион всемирной Универсиады по гонкам. И мы строили коровники. Деньги зарабатывали. В Крапивино, на Томи недалеко от Кемерова. Получилось так, что я там себе и жену нашел. А Гарипов и Виталька Глухих, это мои сваты. Потому, что ходили сватать. До сих пор живем, трое детей, куча внуков. Вот так вот в жизни бывает.

Пока я в армии находился, женился, калымил и так далее, ребята в Таштаголе получили ВЛ-1000 и Гарипов вместе с Поповым, Славой и Лисиным ставили этот подъемник. Я приехал, подъемник уже стоял. Но здания школы еще не было. Когда здание в 1974-м году строили, я план школы нарисовал так же, как, в Междуреченске на базе "Восход". Все эти размеры.

В общем, я из армии вернулся, детей у Попова забрал. Он аж плясал от радости. Не его это было, с детьми работать. Детки у него были в основном все переростки и их было для меня мало, но были неплохие девочки, типа Ольги Карелиной, Тани Распаевой. И я добрал к ним еще детей 1964-66 годов рождения.

Здание гостиницы Эдельвейс в Таштаголе, где на 1-м этаже располагалась горнолыжная школа

А кто у вас в Таштаголе в группе занимался?

Всех уже и не вспомню. По фотографиям только если.

Коваленко В.Г. с воспитанниками. 1978 год. Фото Амосова Геннадия Васильевича. Нижний ряд слева-направо: Стариков Сергей, Кирьянов Владимир, Подаруев Сергей, Олег Мальцев, Ляхтинин Игорь, Распаев Василий, Карелина Ольга, Чуева Светлана. Верхний ряд слева-направо: Громадский Алексей, Подаруев Андрей, Коваленко В.Г., Амосов Вадим, Корнилов Василий, Капранова Марина, Карелина Людмила, Клименко Александр.

Девочек много было. А тогда инвентарь не позволял девочек ставить. Вот, допустим, того же Амосова мгновенно можно было поставить. Я его и поставил мгновенно. Если ребенок лыжи более-менее мог прогнуть, уже можно было. А с девочками бесполезно. Она схватывает, конечно, лыжки начинает вести, но это очень длинная дуга. Очень, очень длинная. Но все равно, она хотя бы начинает понимать, как надо коленями работать. Если коленом давишь, невольно начинаешь поворачивать от лыж. Понимаешь в чем дело? Если рукой колено толкаешь, лыжи сами поворачивают. Но это только первое упражнение. Гимнастика колен. На пологом-пологом склоне стоишь и по очереди сначала одну ногу - поворот, потом другую ногу. Коленом, ногами поворачиваешь, а руками помогаешь. А другая нога все время стоит плоско. И вот так вот 100 метров если человек сделал, он сразу понимает, в чем дело. Все. А дальше руки подними и пробуй одними коленками. И все. После такого дома коленки помнет, пожмет, дома поупражняется и все. Ему так легко делается. Кажется, все просто. Никакой сложности. У меня некоторые туристы удивлялись. Приезжает, вообще на лыжах никогда не стоял. Буквально за одну тренировку. Разгоняется! Даже сам начинаешь бояться. "Ты скорость такую не набирай! Не надо". А ему нравится. Понимаешь?! Он кайф ловит.

А сейчас лыжи сами все делают. Ты им только не мешай. Все. Они сами поворачивают. Это на узких лыжах тяжело было ездить.

Людмила Карелина на майском снегу Мустага. 1976 год

Я с ребятами своими. Маленький рюкзачок беру со снедью. Поесть. И мы бегали черт знает куда. Через эти горы. Поселки там находили брошенные. Бежим, а там змеи кучами навалены. Солнышко. Они на косогор вылазят греется. А мы через них прыгаем. Готовы были уже нормально. А поесть порой - хариуса ловили и сырого его солили и ели. Чуть не живого. Быстров Коля, Федоров. Они были самими взрослыми у меня. Быстров потом стал вертолетчиком. Закончил училище.

А в поход мы ходили. В поход я их водил. В Турочак. Я всех своих собрал. Человек 25. Один родитель согласился, с ВГСЧ (в данном случае район в городе). В поход пойти. У нас с собой была рация. Оружия у нас никакого не было. ВГСЧ (в данном случае Военизированная горноспасательная часть) дала два 66-х. До поселка Калтарак (бывшая женская зона) довезли. Когда туда приехали, там только один пасечник жил. Мы там с машин слезли, прошли через Бийскую гриву, потом по Лебедю сплавились и затем в поселок Турочак. Целый месяц. Там рыбы! Сказка. А обратно: Гарипов прилетел самолетом. Всем купили по билету и прокатили на Ан-2. Весь поход мне пришлось взять на себя. Мы пытались его официально организовать. Официальные бумаги сделать. Как только услышали, что я с собой в поход беру 15 человек второклашек, у всех волосы дыбом. "Ты чего?!" - говорят. Ты больной что ли? Ну и: "Пошли вы нафиг"…

В.Г. Коваленко с воспитанниками школы. Май 1976 года, поход на Мустаг

А как начинался горнолыжный спорт в Шерегеше?

Любители горных лыж в Шерегеше к концу 70-х регулярно катались, но в основном не на Зеленой, а на горке в поселке недалеко от больницы. На Зеленую ходили редко. В основном весной, покататься по чарыму (насту), когда снег становится очень жестким и гладким. Можно было ехать в любую сторону. Но никаких трасс на Зеленой тогда еще не было.

Где-то в 1978 году в Шерегеше решили открыть филиал таштагольской горнолыжки и туда отправился Володя Фоминых. Он к тому моменту уже сделал свой первый набор и проработал с детьми две зимы, но поехал туда за решением квартирного вопроса. По его инициативе на той горке в поселке был установлен подъемник ВЛ-200, который отслужил на Буланже две зимы. В установке канатной дороги участвовали родители его воспитанников и энтузиасты горных лыж с Шерегешского рудника. Соревнования там по осени проводили, пока в Таштаголе снега не нападает.

Но ведь в феврале 1981 года Спартакиаду народов РСФСР проводили уже на горе "Зеленая". У кого вообще возникла идея на Зеленой что-нибудь делать?

У меня и у Валеры Игнатюка. Это наша идея. Я объяснил Валере, что надо сделать в Шерегеше: поставить подъемник, комплекс сделать. Он понял. И все сразу началось. Все получилось. А кто такой Игнатюк Валера? Это был председатель Облспорткомитета. Наш товарищ. Мы вместе учились. Только он не со мной, а с Поповым в группе был. На два года раньше заканчивали. А вообще, все мы друзья, потому что одно дело делали. Игнатюк и нашей, Таштагольской, школе помогал. Инвентарем помогал и всем на свете.

Что интересно, для подъема спортсменов на вершину горы Зеленая был привезен подъемник ВЛ-1000, но только один! А так как по длине склона его было недостаточно, то вторую канатку ВЛ-1000 решением горкома партии забрали у таштагольской горнолыжки. Ту канатку планировали установить на горе Холодной.

А в 1980 году для укрепления руководства строительством горнолыжного комплекса на Зеленой был направлен в Шерегеш Володя Попов.

А разве Игнатюк бывал в Шерегеше и видел, что там?

Ну конечно, приезжал. Мы ему все показали. На Спартакиаде РСФСР в 81 году он был начальником трасс. Все эти трассы готовили. Спусковую трассу готовили с помощью солдат. В шеренги строили и ногами топтали, пробивали эти трассы. В общем, досталось, как говорится.

Все благодаря Валере Игнатюку, потому что, если бы он на это дело не пошел бы, никогда бы там ничего не было. Он дал толчок. А дальше вовлеклось местное руководство. Они поняли, что если сыпать щебенку, то лучше не на отвал, а на дорогу, чтобы самим потом к горе легче было подъехать. И так, потихоньку, потихоньку, все эти дело возникло. А сейчас этот процесс уже не остановить.

Мастер спорта СССР Ольга Карелина на Спартакиаде народов РСФСР в Шерегеше. 1981 год

А как на "Холодной" горе трасса появилась?

Я с Громадским переговорил. Говорю: «Помогите мне подъемник сделать». А что нужно? Нужны два двигателя с прокатных станов, а к ним сделать колеса приводные и тиристорную установку управления этими двигателями. Он позвонил в Новокузнецк, я туда поехал, мне показали эти двигатели. Они по 300-400 кг весом, всего 10 кВт и низкооборотистые. Всего 100-150-200 оборотов. Понимаешь в чем дело? С помощью тиристорного преобразователя он раскручивается от 0 и до максимума. А если его зажать, то он может по 8 часов стоять в этом, замкнутом, состоянии и не сгореть. Я это все дело привез, и мы смонтировали их на Холодной.

А когда это было?

Году в 74-75-м. Дети уже поворачивали, в соревнованиях регулярно участие принимали. Необходим был крутой склон. У нас же на Буланже не было крутого склона, и я хотел освоить эту гору. Но, честно говоря, с подъемником то у меня получилось, подъемник хороший был. По 8 человек хватались и со скоростью 60 км/час вверх. Он плавно разгонялся. Дети от троса отцеплялись и еще 50 метров вверх по инерции ехали. Как торпеда.

Гора Холодная

А промежуточные опоры были?

Не было промежуточных опор. Ничего не было. На концевой отбойник стоял. Если не успеваешь от троса отцепиться, то попадаешь в отбойник и подъемник сам останавливается. И тем не менее я всегда сам стоял на кнопке. Я никому не доверял. Трассу поставлю и иду ребят поднимать. При таких скоростях не дай бог что случится. На трос ставил всех по силам. Самого мощного впереди. Трос-то местами под снег проваливается и надо его из снега выдергивать. По 6, по 8 человек сразу забрасывал. Сначала всех поднял, потом на трассу выхожу, смотрю, как едут, время засекаю.

Сколько не старались, но нормально склон там подготовить мы не могли. И в итоге я пришел к чему. Поворачивать по крутому ровному склону мы не могли, сразу нарывались ямы. Почти по метру глубиной. Занимались вертикальной работой: подбирание, выпускание ног. Этим овладели в совершенстве. Все. По ямам у всех получалось хорошо лыжи вести. А на ровном нет. Это совсем другая техника, совсем другая работа. Тут ты смягчаешь, обрабатываешь, а там, на жестком, надо вести лыжи, как на батуте прыгаешь. Я два батута жестких брал, ставил под 45 градусов…

Это в Таштаголе батуты ставили?

Нет. Там у нас был только один батут. Большой, для акробатики. Это уже в лагере на Беловском море. И начинаешь прыжки. Батут должен быть очень жесткий, так, чтобы можно было прыгать даже в ботинках горнолыжных. Когда на батут приходишь, сразу от него пытаешься оттолкнуться. Это то же самое, что надо делать на жестком склоне. Лыжи в поворот пустил и ни в коем случае просесть нельзя, а сразу от дуги вытолкнуться и затем сразу лыжи пустить в другой поворот. Если ты ото льда не отталкиваешься, тебя слижет. Ты слетишь. Лыжа прогнулась, если в этот момент с нее не уйти, ее сорвет. Вот этот навык надо отрабатывать на льду на хороших жестких лыжах. Ну и специальная подготовка. Вообще подготовка горнолыжников базируется на прыжковой подготовке, а батут – как раз прыжковая подготовка.

Кулешов, знаю, потом возглавлял горнолыжную школу на Сахалине.

Там все интересно получилось. Юрия Ивановича Дима Гурьев соблазнил поехать в Сочи, на Красную поляну. И еще Диму Карташова с Томска. Чемпиона Советского Союза в скоростном спуске. А его брат, Боря, в слаломе здорово выступал. Они сговорились и втроем поехали в Красную поляну. Но там что-то не сложилось. Дима Карташов обратно в Томск уехал, а Кулешов уехал в Южно-Сахалинск. И там уже был директором горнолыжной школы, и там поднимал горнолыжный спорт. Буквально в позапрошлом году приезжал ко мне вместе с Глухих. И еще Адамов Юра из Москвы. Приезжали прощаться. Потому, что Кулешову было уже 79 лет. Не знаю, ездили они в Таштагол. Он хотел с Лисиным встретиться.

Короче, мы должны быть благодарны Кулешову Юрию Ивановичу. В Междуреченске про Кулешова даже и разговору нет! Уж Кулешов то для Кузбасса столько сделал! Но тихо. Молчок. Это вообще неправильно. Сколько парней он вытащил!

Вот у нас Вовка Бушуев по кличке "Рукомойник" был. Тоже бандюга ой-ой-ой! Хулиган знаменитый! А как кличка эта у него появилась: он радиохулиганством занимался, и чтобы зашифроваться от милиции, использовал вместо имени позывной "Рукомойник". Так и прилипло. Вместе с нами начал спортом занимался. Я потом случайно узнал, что он в Мурманске - капитан корабля. Сейнера. А так бы тоже сгинул. Все. И с концами.

Благодаря горнолыжному спорту я со многими ребятами познакомился. С теми же москвичами, которые приезжали к нам в Таштагол и жили в гостинице Эдельвейс. На горе. Профессура. Умники обалденные! Катались на горных лыжах. Завезу их на самый верх, на вершину. И налево. Говорю им, ребята, давайте за мной, по следам. И уезжаю. Они за мной. Часа через 4 выползают. Наваляются! Они на яхтах умели ходить. Как, говорят, посадим тебя на яхту. Одного. И оттолкнем. Посмотрим, как ты будешь один. Многих уже в живых нет. Пантелеев Николай Федорович. Вообще умница! Я когда в Москву приезжал, в гостиницах не селился, у них останавливался. Мельников Владимир Павлович... Такие интересные люди! И столько много их было! Они меня к чему-то привлечь пытались. Жены их водили меня по театрам. Я их горным лыжам учил, и они пытались к чему-то хорошему приучить. В общем, жизнь так сложилась, что благодаря Кулешову и спорту мы кем-то стали. А то, неизвестно что бы было.

МСМК Вадим Амосов на сборе сборной СССР в Гудаури. 1987 года

Потом вы из Таштагола уехали в Белово?

Нет, я не в Белово перебрался. Яша Степанов меня соблазнил в Мыски. Но в Мысках я с детьми ни одного дня не работал. Мы там начали осваивать «летний снег». Если смотреть из поселка Приисковый в сторону Кузбасса, там есть гора Каным. Точнее это горный массив: Большой Каным, Средний и Малый. Оттуда берут начало реки Уса, Терсь, которые потом впадают в Томь. И Черный и Белый Июс, которые текут в сторону Красноярского края. В Приисковом как раз они и протекают. Там такие снега! Мы машины специальные сделали. Я "Краз", аэродромный тягач, который самолеты таскал, пригнал из Москвы. ЗИЛ-157 у нас был. Автобус ПАЗик нам отдали в АТП. С Икаруса сидения туда поставили. Дети садятся и поехали. У нас электроустановки с собой были, подъемники с собой. Все с собой. Сначала хорошо у нас пошло, но потом как-то все там разладилось и я уехал в Междуреченск.

У меня друзья были, шахтеры. И они меня устроили на шахту Шевякова. Не захотел я больше эти горные лыжи. Стал монтировать комплексы. Электрослесарем. Два года отработал. Я думал в спорте бардак. В Москву приезжаешь инвентарь получать. Выходит кладовщик. У него печатка из золота. Весь из себя. Попробуй ему пару лыж не оставить, вообще никакие лыжи не получишь. Так это было. Ничего не сделаешь. Полный завал. Ну, думаю, в шахте порядок. Но какой бардак в шахте, это ой-ёй-ёй! Ужас! Я как столкнулся! Это вообще кошмар. Мат на перемате. В общем, сплошная дурость. И самое интересное, как только я с шахты Шевякова ушел, она взорвалась. 28 человек погибло. Так что видишь, сколько раз меня судьба спасала. И вертолет падал, и самолет. Все было.

Ну, в общем, Глухих мне звонит, говорит: "Акатьев Петр Николаевич просит приехать в Белово, чтобы ты посмотрел..." Я говорю, что желания ехать особого нет. Он говорит: "Ты подумай. Может кого-то с собой возьмешь. Просто приехать, встретиться. Я, - говорит, - пообещал уже". Ну ладно. Я взял, Попову позвонил. Он в Междуреченске работал на горе. Трамплинным комплексом занимался. Ну вот. Я Попова взял. Как нас судьба все время сводит. И поехали мы туда. В гости. Глухих приехал. Петр Николаевич стол организовал: вино там, колбаску. "Давайте завтра посмотрим, сможем мы тут с горными лыжами что-то сделать? Хочется". Я говорю: "Давайте посмотрим, какие тут есть варианты". И короче, мы поехали, где он там себе представлял. Караканские горы. 450 метров трассы и крутизна градусов 16. Ну, в принципе, нормально. Дальше, мы уезжаем, а он: "Кто останется?" Я говорю: "Место хорошее, мне нравится, но только уж больно все далеко. Только колхоз рядом, а детей-то нет". Он говорит, что все организует. Ну, в общем, обещал ему подумать. Мы с Поповым поехали в Междуреченск. А Попов с новой женой. Со старой, которая Таштагольская была, расстался. И Попов: "Я, говорит, не поеду. Ловить там особенно нечего". Я говорю, что тоже не хочу. И, короче, все.

А Глухих звонит: "Ну как? Ты чего думаешь? Место-то классное!" Потом приходит ко мне Буш. Он, когда я работал в Мысках, механиком подъемника работал. ВЛ-1000. Хороший такой организатор. Он приходит, говорит: "Я слышал, что тебя приглашали куда-то". "Ну да, вот, приглашают". "Слушай, давай поедем. Давай посмотрим". А я: "Ну, если ты согласишься, то давай". Мы поехали, все это дело опять посмотрели, и Акатьев нас на базу привез. На Беловское море. База принадлежала сельскому хозяйству. Хорошее здание, сауна, громадная территория в 15 гектаров, сосновый бор. Ну, сказочное место. Он говорит: "Вот, тоже некуда девать". Я говорю: "Если вы школе базу отдадите, мы сможем организовать здесь летнюю подготовку горнолыжников. А там будем строить". Он нам отдал эту базу, где потом у нас была летняя подготовка. Я катера приобрел хорошие. Специальные воднолыжные катера. Гидроциклы у нас там у первых появились. Снегоходы канадские. Это во время перестройки. Можешь себе представить?! Когда в Таштагольской горнолыжной школе еле концы с концами сводили, мы тут шиковали.

Трассы прорубили, подъемники поставили, тренировки начали проводить. Большие подъемники заказали. Все это пришло. Сейчас у меня около дома подъемник лежит. За уголь мы его купили в Алма-Ате. А сейчас лежит. И трос, и опоры, все полностью. Некуда девать было, домой привез, положил. Ратраки приобрели фирменные. В поселке Пермяки открыли мы школу. Это коттеджный поселок. Нам там дали коттеджи. Я пригласил Людмилу Карелину, Чуеву (Киселеву) Светлану. Они у меня там работали. Потом я пригласил Кабановых. Людмила Кабанова (Тинникова) - мастер спорта. Они там остались работать, а Светлана с Людмилой Карелиной уехали. Я даже вахтовку на базе Урала купил, чтобы детей возить. И возил из Пермяков на гору.

У нас был летний спортивный лагерь. Отличный лагерь! Даже администрация Обкома партии своих детей к нам отправляла. Всех детишек с первого класса поголовно ставили на водные лыжи. Нигде такого больше не было. У всех была, и защита, и комбезы. Все, как полагается. Таштагольские сноубордисты к нам приезжали, тренировались. Фоминых привозил. И там же, у нас на базе, решался вопрос, будет финансироваться сноуборд в области или не будет. Копытова как раз там и соблазняли на сноуборд. (Копытов Александр Иванович, с 1989 года заместитель Губернатора Кемеровской области, куратор Таштагольского района. По его инициативе в Таштаголе в 1998 году создана школа по сноуборду.) Сноуборд надо было с нуля начинать. Требовались серьезные деньги. В Междуреченске же не пошли на сноуборд. Не захотели. Хотя зря, потому что столько детей остается. В определенном возрасте, когда становится понятно, что в горных лыжах перспектив особых нет, куда ребенку идти? Для сноуборда они почти готовые спортсмены. Все то же самое. Только боком стоишь. Никакой разницы нет.

А потом Петра Николаевича первый секретарь назначил в область, возглавить сельское хозяйство. Он уехал. И все. Пришло новое руководство и пытались сделать из нашей базы "пьяную базу". Я их послал. Прямо открытым текстом. Пошли вы нафиг. Я пишу заявление. А как только я ушел... Там техники было столько, ой-ёй-ёй! Все было свое. Все пораздарили, ничего не осталось. Все похоронили. База пропала. И школа тоже. Я поехал в Гурьевск и там школу возглавил. Там я последние десять лет занимался. На соревнования мы выезжали, но мало. Мало, потому что цели перед школой такой не ставили. Пошла массовка. Школа то простая. А у простой школы только массовка. Это в специализированной результаты подавай.

А что там за горка в Гурьевске?

Нормальная горка. Перепад 170 метров. Профиль хороший. Я хотел там сделать по-хорошему, но не то время было.

Скажите, сейчас вам все еще хочется кататься на горных лыжах?

Новое место посмотреть, с удовольствием, а на одном и том же месте кататься, нет.

Я теперь занимаюсь внуками, которых много. Садом. В прошлом году 28 ведер груши собрали! Через дорогу от дома на пустыре деревьев 100 посадил. Красиво стало. Раньше бардак был. Дубов посадил, липу посадил. В подвале у себя устроил лабораторию. Электроникой занимаюсь потихонечку.

***

И в завершении несколько слов, сказанных воспитанниками о своем любимом тренере:

Кирьянов Владимир Петрович, мастер спорта СССР, тренер высшей категории по сноуборду, воспитавший по состоянию на конец 2020 года 7 МСМК и 12 МС России:

Я пришел к Виктору Григорьевичу на второй год занятий в горнолыжной школе. Мы начинали у Володи Зарубкина в 1974 году, когда уже подъемник на Буланже построили, а потом перешли к Коваленко. И я, и Игорь Кемм, и Саша Клименко, и другие ребята. Виктор Григорьевич был энтузиастом с большой буквы! Активным, молодым, сильным.

Инвентаря не было. Помню, что поначалу катался в беговых ботинках и креплениях с отрывающейся пяткой. А лыжи были Элан с креплениями на шурупчиках.

В межсезонье мы очень много бегали. Уходили в походы по логу за аммональный склад (шахтовый склад взрывчатых веществ у подножия горы Буланже), за Золотые пески. Километров на 10-15 уходили. Туда пешком, а обратно бегом. По тайге.

На велосипедах много тренировались. В горнолыжной школе некоторым из нас, не всем, выдали многоскоростные спортивные велосипеды Старт-Шоссе с колесами на трубках. А остальные на своих, какие были, ездили. 25 километров до Шерегеша и обратно. Не до развилки, а до самого поселка. У Виктора Григорьевича тогда был мотоцикл Урал с коляской. Он за рулем, а в коляске сидел другой тренер с прутиком. Кто отстает, он того подгоняет.

На Бельково на стадионе тренировались (зона отдыха в 10 км от города). Собирались на площади, на улице Ленина, на велосипедах, и ехали на Бельково. Виктор Григорьевич тоже на велосипеде. Путь туда за часть тренировки не считался. На Бельково на стадионе тренировка - два часа, а потом, кто купаться шел, кто в футбол оставался играть.

Со штангой не занимались. Не было возможности. В спортивной школе даже обычного спортивного зала не было, не то, что атлетического. В качестве отягощения использовали друг друга. Сажаешь товарища на закорки и приседаешь с ним. Равновесие развивали: по канату ходили.

Приседания с отягощением.

Однажды мы возвращались из Кировска, через Ленинград. Виктор Григорьевич откуда-то прознал, что там можно купить роликовые коньки. Они, как современные были, четыре колеса в одну линию, но без ботинка. 7 рублей стоили, как сейчас помню. Мы поехали, их купили. Потом прикрутили на шурупы прямо к Каберам и катались, отрабатывали горнолыжную технику в спусках. Сначала катались от ВГСЧ к перекрестку на Шахтерскую, а потом, как на аммональный склад дорогу заасфальтировали, там начали кататься. Вниз хорошо, там почти два километра спуска получается, и уклон не очень большой, а вот вверх тяжело было подниматься.

Зимой на горе Холодной много катались. Там же склон крутой. И снег долго лежит. Помню, последние тренировки там были 30 апреля. В апреле катались с утра пораньше, пока не раскисло. В пять часов вставали, в семь уже на горе.

В Междуреченске Виктор Григорьевич нас с 40 метрового трамплина заставлял прыгать. Чтобы мы полет почувствовали. А там же трамплины глубинные, там стоять то страшно, не то, что прыгать. Прыгали. Все прыгали.

Трамплин в Междуреченске. Источник: сайт skisport.ru

Я в своей работе сейчас очень многое использую, из того, что давал Виктор Григорьевич. И что, как я считаю, очень важно, как и он не лезу в особенности техники спортсмена. Все по-своему одарены. Кто-то на пяточках авальманом едет, кто-то носок больше загружает. Вот как в Австрии, много топовых слаломистов, но все друг на друга не похожи. У каждого свои особенности. Нельзя навязывать всем один стиль.

Я хотел бы Виктору Григорьевичу в первую очередь пожелать здоровья и долгих лет жизни. Он давно к нам не приезжал, но, когда я его в последний раз видел, он был седой совсем. И еще сказать огромное спасибо за спортивную школу, которую мы у него прошли. За его неравнодушие. За ту любовь к спорту, которую он всем нам привил.

***

Амосов Вадим Геннадьевич, мастер спорта международного класса СССР по горным лыжам, Чемпион СССР 1986 года в слаломе-гиганте, в настоящее время руководитель Федерации горнолыжного спорта и сноуборда Кузбасса:

В 1974 году, в 10 лет я пришел в горнолыжную школу. До этого я с шести лет занимался гимнастикой, но потом секция распалась и мой папа, который был сам в молодости спортсменом, гимнастом, акробатом, сказал, что надо заниматься спортом и привел к Виктору Григорьевичу. А группы у Виктора Григоревича уже были переполнены. Групп было много. У него занималось может быть человек 150. Тогда же прям классами ходили. В две смены.

Сначала было шесть тренировок в неделю по три часа на горе, потом стало по семь тренировок в неделю. Понедельник - выходной, а в воскресение две тренировки. Для сравнения: в гимнастической секции у меня было 3 тренировки в неделю по одному часу.

Тренировки были в любую погоду. Мороз, метель, снегопад. В любую. Если снег, то мы топтали гору лыжами и не было никаких поблажек. Это очень важно. Спортсмен должен понимать, что какая бы ни была погода, надо выступать. Это горные лыжи. Мороз и снег, к этому надо привыкать. Нужно работать, а не хныкать.

Сначала я был самым неуспевающим спортсменом в его группе, потому что опоздал на полгода. Я даже не мог объехать поставленное для тренировки древко. Мне было так стыдно. что я забросил горные лыжи и два-три месяца вообще не ходил. Папа меня снова вернул. Виктор Григорьевич тогда сказал, что так просто ничего не бывает. Надо работать, работать и работать. Я точно помню, что он уделял мне больше времени, чем остальным ребятам. Он говорил, что Амосов очень трудно вникает в суть техники, но если поймал, то уже не отпустит. Наши тренировки быстро принесли плоды. Уже в 1979 году, через 5 лет с начала занятий, в возрасте 15 лет я выполнил норматив мастера спорта СССР.

После того, как я в 80-м году закончил школу и поступил в Новокузнецкий педагогический институт, мне посчастливилось работать со множеством других тренеров. Честно скажу, что такого тренера я больше не встречал. Ни в институте, ни в сборной страны, в составе которой готовился к участию в Олимпийских играх в 1988 году. Я до сих пор ношу в себе пример Коваленко, как образец того, как нужно работать.

В первую очередь это вдумчивый подход к тренировочному процессу: после каждой тренировки ее разбор с каждым из спортсменов. Сейчас тренер ставит трассу, спортсмены по ней ходят, тренировка заканчивается и все расходятся. Все. Всем до свидания. В то время у нас не было видеофиксации, не было камер, какие есть сейчас. Не было возможности посмотреть на себя со стороны, но был личный подход тренера, который каждому указывал на его ошибки и говорил, что надо сделать, что исправить. Это очень важно! Виктор Григорьевич после каждой тренировки в тренерской подробно анализировал каждого спортсмена. Каждую деталь для каждого. Лично показывал, как нужно вести лыжку, как кантовать, как убирать плечо от вешки. Я думаю, что вот этот момент, что он каждому объяснял, как выполнять элементы правильно, и дал свои результаты.

Во вторую очередь, у Виктора Григорьевича в группе была очень строгая дисциплина. Кто опаздывал на тренировку буквально на 5 минут, тренерская закрывалась и команда уходила. Спортсмен, если хотел попасть на тренировку, он шел от школы на гору пешком (минут 10), брал ключи, а время тренировки уходило. А кто не хотел, тот пропускал тренировку.

Он оставил незабываемый след, и не только в моей судьбе, в моем спортивном развитии, но и в судьбах всех спортсменов, которых он воспитывал. Именно воспитывал, по-другому и не скажешь. Потому что спорт, это дисциплина, умение победить ситуацию и себя. То, что это все Виктор Григорьевич нам привил, это самое главное. И мы все ему очень благодарны. Все его вспоминаем добрым словом, особенно я. Если бы не было его, то не было и меня, как состоявшегося спортсмена. Дай бог ему здоровья! Я очень благодарен судьбе, что попал к нему и он мне привил любовь к этому виду спорта.

Амосов В.Г. с любимым тренером на 25-летии Таштагольской СДЮШОР

***

Беседовал С.Чеботаев
В интервью использованы фотографии из архива В.А. Чеботаева, Таштагольской СДЮШ