Интервью с Геннадием Васильевичем Черданцевым

Геннадий Васильевич Черданцев - один из самых легендарных и заслуженных тренеров по горнолыжному спорту в СССР. Тренер - новатор, тренер - мотиватор, глубокий и вдумчивый методолог, теоретик и практик. Его усилиями были подготовлены множество мастеров спорта, победителей и призеров юношеских первенств и чемпионатов СССР, первый советский горнолыжник, поднявшийся на подиум Кубка мира в 1978 году. Благодаря ему и при его непосредственном участии были созданы первые учебные фильмы для подготовки спортсменов горнолыжников, снятые в СССР: "Школа горнолыжника" и "Чемпионат СССР по горным лыжам 1983 года" . О его заслугах можно говорить очень долго, но лучше он сам обо всем расскажет: о жизни, истории горных лыж, воспитанниках и секретах подготовки чемпионов.

Глава 1. Горно-Алтайск

Я родился в городе Ойрот-Тура, так назывался Горно-Алтайск до 1948 года, 3 ноября 1939 года в 8 часов 30 минут утра. Пережил там войну, учился и закончил школу.

Детское воспоминание: весна 1942 года, мне три года, я босиком, с мешком резанной картошки иду на пашню. Там мать и два брата: тринадцатилетний Миша и восьмилетний Коля. А папа на фронте. Копаем землю и сажаем: сотку картошки, сотку кукурузы, сотку фасоли, сотку проса, подсолнухи, тыкву. Ну, а как жить-то? Это же все необходимо для организма. Ну вот, это сажаем на пашне, сотками.

- А город большой был?

Город небольшой. Земли на всех хватало. В горах места много. Хоть там, правда и леса были, на горах, но их вырубали подчистую на дрова. Так, что после этого можно копать и сажать. С Комсомольской горы лес вырубили полностью! А потом, году примерно в 53-54-м, когда я учился уже в пятом классе, в городе кинули клич: засадить эту гору саженцами, деревьями, чтобы она опять стала как прежде - тайгой. Сейчас на этой Комсомольской горе есть горнолыжная трасса. Там стадион, речка Майма течет, гора за рекой. А по другую сторону стадиона - река Улалушка. И вот на берегу этой речки стоял деревянный двухэтажный дом почтовых работников, в котором мы жили. Отец работал на почте начальником телеграфа. Он и в армию потом ушел связистом. И при штабе, и в разведку ходил. С ключом умел работать.

Вот так вот все сажали, чтобы на зиму была еда. Нас трое и мать - четвертая. Она домохозяйка была. Когда война началась, всем людям, которые не могли идти работать на фабрики, если нет швейной машинки, то давали машинку шить перчатки, варежки, форму. У мамы была машинка. Поскольку она многодетная, ей давали работу на дом: варежки для солдат шить. С одним пальцем, с двумя. Разные. Тридцать пар надо было за сутки сшить и сдать. И вот, я машинку крутил, а она - шила. Все работали на войну. И также продукты. Не то, что нам давали. Наоборот, мы отдавали, чтобы солдатам отвозили. Общий был сбор. Кто что может. Ну и вот. Войну в мае 45-го закончили, а папа с войны пришел только в августе. Он воевал на третьем Белорусском фронте и войну заканчивал в Кенигсберге. А там же под землей второй город. И в этом подземном городе прятались фашисты, которых надо было вылавливать. Такая же война была, как на поверхности. В Берлине в мае закончили, а в Кенигсберге до августа воевали. И только когда закончили, только тогда он домой вернулся. И кстати, поскольку он при штабе работал, награды имел и фашистов много уничтожил, ему в Кенигсберге предлагали усадьбу. А там же большие дворцы были. Но он отказался и вернулся опять на почту работать. Два раза его засыпало землей, почти полностью. Откапывали. Один раз минометным огнем перебило линию связи, и он под этим минометным огнем побежал, нашел обрыв, соединил и живым вернулся. Шесть орденов и медалей у него было.

Семья Черданцевых. 1955 год

- А в каком возрасте Вы на лыжи встали?

Сначала я стал акробатом. В Горно-Алтайске тогда жил ссыльный Федор Александрович Емельянов. Сначала он организовал акробатический кружок, потом целую школу. Я еще и в школе не учился, когда мой средний брат, Коля, записался в акробаты. А в 47 году, когда я в первый класс пошел, он и меня туда привел, в секцию. Ну, все. Я там понравился: стройный, подвижный, ловкий. Еще бы. С трех лет на пашне. Я быстро начал продвигаться. В 1949 году в Барнауле, столице Алтайского края, была Спартакиада школьников. У меня газета «Правда» есть оттуда. Отец сохранил. Там написано, что «особое восхищение вызвали выступления Гены Черданцева и Вали…», тоже ученицы второго класса, но из другой школы. Тренер жил у них на квартире. Я уже и стойку на одной руке делал, и сальто, и перевороты. Все что угодно. Циркачи столько не делали, сколько я умел.

Трюк с тренером по акробатике. 1949 год

А Коля стал чемпионом России, призером чемпионата Советского Союза, поступил в Московский институт физической культуры, закончил, и после института его сразу взяли гос. тренером в Спорткомитет СССР. Он во время учебы подрабатывал тренером в МГУ и там к окончанию института уже успел и мастеров спорта, и чемпионов СССР подготовить.

1 мая 1956 года. Перед парадом на Красной площади. Н.В.Черданцев третий справа.

Он, конечно, большую работу проделал: и международные связи наладил по акробатике, и акробатику из циркового спорта превратил в спортивную, чтобы соревнования проводились.

- Не было соревнований?

Были, но относились к цирковой арене. Это был еще не совсем спорт.

А в 1961 году он погиб в автомобильной аварии. Как раз Спартакиада шла. Я на каникулы после третьего курса приезжал. Я тогда учился в Казахском институте физической культуры и был в сборной команде Казахстана, и мне надо было в середине августа вернуться в Алма-Ату к началу сборов. Подниматься в горы для тренировок на снегу. У Коли мотороллер был. Он на нем меня отвез на вокзал, прямо из Лужников. Посадил на поезд, и я уехал. А 4 сентября он погиб. Выехал из Лужников по набережной в сторону Киевского вокзала. Солдатский грузовик с младшим лейтенантом в кабине должен был его пропустить в прямом направлении, но не пропустил. Они столкнулись, и он насмерть весь переломался.

Когда я учился в пятом или шестом классе, наш тренер по акробатике уехал из города. Женился и с молодой женой они уехали в город Грозный. Не стало в городе акробатики. В то время старший брат, Миша, работал в Горно-Алтайском педагогическом институте, который потом переименовали в Университет, и вел там секцию гимнастики. Ну и я туда, к нему перешел, гимнастикой заниматься. А через годик, примерно в 53 или 54 году, в Горно-Алтайск приехал Кузин Толик, по распределению. Он, как и Коля, закончил Московский институт физической культуры и устроился работать в институт. Посмотрел на окружающие город горы и предложил: «Надо здесь создать что-нибудь такое, горнолыжное. Такое место! А горнолыжного спорта нет». И вот, они с Мишей походили по окрестностям, приглядели склоны для катания, выписали в институт несколько пар лыж, ботинок. Мне тоже, на мой размер. И мы втроем начали заниматься, осваивать горы. Потом это увидели другие ребята и пришли к нам. Миша через городской и областной Спорткомитеты, поскольку там же автономная область, вышел на Москву, на Спорткомитет СССР. Отправили туда доказательства - фотографии. Оттуда посмотреть горы приехали ребята. В Спорткомитете СССР согласились, что место хорошее, и распорядились создать спортивную школу.

Горно-Алтайск, апрель 1975 года. С братом Михаилом и друзьями юности на фоне построенного М.В.Черданцевым здания спортивной школы.

Я в десятом классе начинал учиться, когда мы самодельный подъемник на горе Тугая, прямо в центре города, поставили, с приводом от автомобильного двигателя. Только один сезон и успел на нем покататься, прежде чем уехать.

Родители в 1955-м году переехали в Новосибирск. Я в седьмом классе был, как раз экзамены сдавал. У Миши в тот год сын родился, Серёга. Я экзамены сдал и уехал к родителям в Новосибирск. Но мечта была продолжать учиться и стать тренером, поэтому я там лето пробыл и сказал родителям: «Я здесь учиться не буду. Я уеду в Горно-Алтайск. Там буду жить и тренироваться в спортивной школе». Они удивились: «Как ты там будешь один жить?» «Проживу, хулиганом не стану. Мне надо учиться, мне надо в институт поступать». И вот, учился, квартиру снимал у пожилых людей. В качестве квартплаты дрова пилил и колол, воду носил, снег чистил.

- Некоторые Ваши одноклассники, наверное, тоже тренерами по горным лыжам стали?

Да. Например, Павел Григорьевич Каребин. Потом он и Владимир Филиппович Иванов даже приехали из Горно-Алтайска работать в Междуреченск. Через несколько лет Паша переехал в Усть-Каменогорск, а Володя остался там жить.

- Ваше увлечение фото и видеосъемкой началось в Горно-Алтайске?

Когда я начал завоевывать первые места на первенстве города, на первенстве Алтайского края, мне в качестве приза подарили фотоаппарат «Смена». Только-только он вышел. Я начал учиться фотографировать. А брат Коля уже умел. У него был старый немецкий фотоаппарат, с выдвижной гармошкой. Помогал мне, подсказывал.

- А лыжи какие у вас были? Мукачевские?

Нет. На Мукачевских я катался в Алма-Ате, на первом курсе института, а в Горно-Алтайске у меня были австрийские. В 1958 году я на них выступал в Кировске на Спартакиаде.

- В 1956 году много людей в соревнованиях участвовало?

Да, конечно! Уже школа работала, много детей занималось.

Вот, посчитали среднюю скорость: 130,6 км/ч.

- Быть такого не может! На деревянных лыжах?!

Как не может? Вот же, документ. Так и было. Я и со скоростью 140 км/ч ездил. Мы по весне проводили соревнования. Снег днем подтаивает, мы его заглаживаем. Ночью подмерзает, а утром ледок. Старт в восемь часов утра, потому что склон западный, солнце встает и его рано начинает отпускать. Развивали до 140 км/ч. На тренировке телогрейку оденешь, в низкой стойке распахнешь и полы натянешь в стороны, как крылья. Когда разгонишься, отрывает от склона, и ты летишь по воздуху. Соревновались, кто дальше улетит.

Глава 2. Целина

После окончания восьмого класса по комсомольской путевке я уехал на Целину. Условий никаких. Абсолютно. Люди жили в палатках. И зимой в том числе! Работать приходилось чуть не круглые сутки. Водители от усталости валились с ног. От жилища до жилища, самое близкое, 150-200 км. Я там зерно возил. Без прав. Научился хорошо ездить на грузовике, но прав не было. Там же ни милиции, ничего. Я сажусь за руль ГАЗ-51 или ЗИС-150 и веду машину с девочкой, которая сдает это зерно на элеватор. 180 км только в одну сторону надо ехать. И дороги - земляные. Кочки да колея. Не разгонишься.

На бульдозере работал, на тракторе работал, на силосной яме работал, и целину пахал. Чего только не делал. Медаль у меня есть от Президиума Верховного совета «За освоение целинных земель».

Навыки пригодились через много лет в Балашихе. Когда Лисью гору насыпали, бульдозер хранили на Зверосовхозе. В субботу и воскресение бульдозерист не работал. Так я прихожу, завожу этот бульдозер, за ручки и на гору: грунт ровнять, склон формировать.

Глава 3. Институт

В 1958 году я поступил в ГЦОЛИФК, что был на Казакова, 17. А в Москве-то горка на Воробьевых горах маленькая. В Казахском институте физической культуры на кафедре горнолыжного спорта тогда работала преподавателем Саша Артеменко, многократная чемпионка Советского Союза по горнолыжному спорту. Она сама была из Казахстана, из Алма-Аты. Мы как раз накануне, весной в Кировске на Спартакиаде познакомились. Вместе выступали. Она говорит: «Гена, чего ты в Москве делать будешь? Горы нет. В Алма-Ате - Чимбулак, три с лишним тысячи метров, а ты в Москве. Давай, я сейчас позвоню ректору института физкультуры, поговорю. Документы заберешь, в Алма-Ату переберешься». Я подумал: «А чего? Действительно. После Горного Алтая какие тут горы?» И туда перевелся. Там учился, там и закончил.

- А как на первенстве СССР выступали?

На первенстве Союза не очень. В призерах не был.

Полет с «Ишака» на первый горб «Верблюда», Чимбулак.

- Судя по этой фотографии, вы ехали очень здорово!

Не было необходимого инвентаря. У меня были лыжи двухметровые, а нужно было максимум 180 см. Лыжи были все время такие длинные!

Да, кстати, когда я в Алма-Ате учился, там у нас в институте была секция мотогонщиков. Я туда сразу записался. В 60-м году там сдал на права и на мотоциклах начал гонять. К-125 мотоциклы были. Моментально стал занимать призовые места на первенстве Казахской ССР. В сборную команду на первенство Советского Союза брали.

- Невероятно. Все, за что Вы беретесь, доводите до совершенства.

Вот именно. Всегда стараюсь сделать, как можно лучше.

- А звание мастера спорта когда вам присвоили?

Мастера дали в 1960-м, а в 62-м сняли. В 1962 году я, заканчивая 4 курс, перевелся на заочное обучение и устроился на работу в спортивное общество «Енбек». «Енбек» - это «Труд» по-казахски. И конечно, я участвовал в соревнованиях за общество, в котором работал.

Тогда на Чимбулак на сборы приезжали разные команды из других городов Советского Союза. Горы-то большие, подъемник хороший, снег чистый, быстрый. Некоторые затаили обиду на наших спортсменов, на тренера, который тренировал сборную команду Казахстана. Да и в команде Казахстана были недовольные. Хорошего инвентаря на всех не хватало, и спортсмены, считавшие себя лучше других, но не получившие желаемых лыж, тоже затаили обиду. Когда на новый год мы стали спускаться с Чимбулака в город, нашего тренера сильно избили. Сломали челюсть, нос, ключицу, голову пробили и бросили в снегу, замерзать. Прохожие нашли его, вызвали скорую. Часа в два или три ночи - звонок из милиции в общежитие. Зовут меня к телефону: приезжайте для опознания и дачи показаний, тренера вашего избили. Сейчас он в сознание приходит. Бужу своего соседа по комнате, Колю Фудина, говорю: «Леху Алексеева избили. В больнице лежит». Прибегаем в милицию, они нас сажают в машину, привозят в больницу. Смотрим: ё-моё! Весь забинтованный, вообще ничего не видно. Кто избил? Братья Зайцевы и еще там были с ними ребята из команды с Урала. Колька говорит милиционерам: «Поехали к ним, поехали к этим бандитам! Надо их сразу забрать! Тут человек умирает, а они будут там спокойно спать?!» Ну и все. Милиционер взял еще двух коллег, поехали к ним, разбудили этих братьев Зайцевых. Забрали. Оба они учились в нашем институте. А у нас такая ненависть к ним! Для допроса повели их в отдельную камеру. Пока вели, Колька одного брата побил, а я другого. Потому что сил не было, как они это зверски сделали. Зайцевы потом заявление на нас накатали. И в результате мастера спорта с меня сняли, за неспортивное поведение. Я потом заново норматив мастера спорта выполнял неоднократно, но звание так и не вернули.

Лето 1975 года, Терскол. Однокашники Н.А.Фудин и Г.В.Черданцев

Глава 4. Калуга, Обнинск

Пока я учился в Алма-Ате, родители из Новосибирска переехали в Обнинск. Коля туда в 1959 году возил участников II летней Спартакиады народов СССР на экскурсию, на первую в мире атомную электростанцию.

Н.В. Черданцев с группой штангистов, участников II летней Спартакиады народов СССР

Город ему понравился: красивый, маленький, уютный. Люди все ученые, умные. Пленных немцев, которые город строили, уже всех увезли. Коля там познакомился с руководством города и института МИФИ, узнал, что они ищут организатора спортивного движения в городе. Рассказал им про старшего брата, Мишу. Те его пригласили. Миша приехал и стал там работать. Родителям дали однокомнатную квартиру. Потом и я тоже в эту квартиру приехал.

Летом 1962 года я приехал в Москву, в Центральный совет ДСО «Труд», и они меня направили в Калугу, в Областной совет ДСО «Труд», инструктором. Приехал, посмотрел, где и что: где Ока течет, какой берег. В газете объявление дал: «В выходной день, там-то и там-то, в ДСО «Труд» собираются любители горнолыжного спорта, кто занимается уже, кто хочет заниматься». И пришло столько народу! Все заниматься хотят. Я их всех организовал. Написали письмо от областного совета ДСО «Труд» в Спорткомитет РСФСР с просьбой выделить инвентарь. Не бесплатно, конечно. ДСО «Труд» все оплатит. Поехал с этим письмом туда. Мне там подписали, на склад отправили. Приехал с машиной. Погрузили, и привез в Калугу лыжи, ботинки, крепления. Начали ставить крепления на лыжи. Собрали ребят, начали тренировки. Соревнования этой же зимой проводили - открытие сезона.

С жильем в Калуге мне не помогли, а снимать его в частном секторе молодому специалисту зарплаты не хватит. Я им сказал: «Уйду, раз вы так относитесь». Они ничего не сделали, и я переехал в Обнинск.

В Обнинске устроился сначала в городской совет ДСО «Труд». Миша там открыл новую спортивную школу с четырьмя направлениями: спортивные игры, легкая атлетика, лыжные гонки и отделение горных лыж. Школа маленькая. В отделении горных лыж я один. Набрал четыре группы и параллельно в институте работал. Общая зарплата была 135 рублей: в институте - 105 рублей и тут еще 30. Раньше же как: если работаешь по совместительству, то можешь работать только на пол ставки и получаешь соответственно 50%. Работаешь лучше, чем штатные сотрудники, а получаешь вполовину меньше. Качество не учитывалось.

В Обнинске я и водные лыжи организовал. Катались за катером. Трамплинчик сначала сделали небольшой: 2,5 метра длиной и 1 метр высотой, а потом уже настоящий, как положено, под 2 метра.

И вот, в школе я предложил: если хотите, чтобы были освоены передовые рубежи, на фоне Советского Союза, конечно, а не только на фоне Калужской области, надо заниматься самым передовым методом. Если не умеем, надо быстро учиться. Телевизор смотрите? За границей: фотоаппараты, кинокамеры. Сняли - показали. Ученик, если себя со стороны видит, он же лучше воспринимает свои ошибки, чем, если только объяснять одними словами. Давайте покупать 16 мм кинокамеру. Потому, что с 16 мм можно уже и снимки печатать, а 8 мм - там кадр малюсенький. Киноаппарат украинский 16 мм. Ну и, поскольку операторов нет, то снимать буду я. Технических работников нет, значит проявлять - опять я. Кто хочет, а хотеть должны все, то я буду учить, показывать, объяснять. Из трех тренеров согласился только один, который лыжников гонщиков тренировал. Игровик и легкоатлет отказались.

В 1964 году я снял документальный фильм, который назывался «Олимпийский год не только для олимпийцев». Фильм был цветной, со звуком, с музыкальным сопровождением. Настоящий фильм получился. Его в Обнинске во Дворце съездов на фестивале показывали, он получил специальную премию.

Для фильма мотогонки снимал, плавание, водные лыжи. Кинопроектор, магнитофон, проигрыватель. Для звуковой дорожки все записывал. Где нужна музыка - музыку. Там, где мотогонки были - мотоциклетный звук. У меня мотоцикл был «Ковровец». Я его под окном заведу, микрофон выставлю. Сколько там надо секунд, «порычу».

Для съемок фильма купил кинокамеру «Кварц». Выписывал журнал «Фото», и там, в одном номере было напечатано, что к этой кинокамере можно сделать дополнительный объектив. Там был штатный объектив, не сменный, с одним фокусным расстоянием. И вот, в журнале было написано, что из театрального бинокля такой-то марки можно сделать объектив, который удлинит фокусное расстояние, приблизит в 2-3 раза. Я купил этот бинокль, пошел на завод. Это было в 1963 году. Нашел там слесаря с золотыми руками. Показал ему: «Можешь сделать?» Да, конечно, говорит, выточу. И он мне под эти линзы сделал оправу с резьбой и получился сменный объектив. Если объект далеко - на длиннофокусный снимаю, объект приближается - объектив откручиваю, другой прикручиваю. А потом сделали турель для быстрой смены объектива.

За химикатами и кинопленкой я ездил в Москву. Пленку покупал немецкую цветную, на 30 метров, качественную. Сам делал растворы в трехлитровых банках. По полтора литра бачки. Научился все делать сам.

Летом меня направляли от института, как преподавателя, старшим со студенческими строительными отрядами. 700 человек студентов и я старший. Каждый год я ездил со студентами. В 1967-м были в Архангельске. Строили железную дорогу вдоль Северного Ледовитого океана. По болотам. Там грунт завозят зимой, бульдозером равняют, делают дорогу. Летом эту дорогу окончательно выравнивают, а мы укладываем шпалы и рельсы. Строили мосты, там много разных ручьев бежит. Делали обкладку камнем уклонов, чтобы дождями не размывало. За камнем ездили на Белое море.

Летом 1968 года я со стройотрядом должен был поехать в Якутию, в поселок Айхал. И вот, перед моим отъездом, к брату Мише в Обнинск заезжает Валентин Махов, который тогда уже уехал из Горно-Алтайска и работал в Междуреченске. Мы были знакомы по Горно-Алтайску. Миша его туда приглашал работать тренером по горнолыжному спорту в местную спортшколу. И он мне говорит: так и так, в Междуреченске Спорткомитет РСФСР открывает спортивную горнолыжную базу. Для спортивной школы уже построено трехэтажное здание. Привезли километровый чехословацкий подъемник ВЛ-1000. Под него уже сделали съемку местности, наметили места для установки опор. Надо приезжать, взрывать скальный грунт, копать ямы под опоры, менять старый самодельный шахтовый бугельный подъемник на новый, набирать группы и работать.

И вот, когда я обратно из Якутии со стройотряда возвращался, купил билет через Новосибирск. Из Новосибирска в Новокузнецк самолетом, а там 85 км на электричке до Междуреченска. Приехал, нашел Махова. Пошли смотреть гору. Нас на лодке перевезли через Томь, поднялись на гору Югус. Идем, трава высоченная, с меня ростом. Я говорю: «Валентин Иванович, ты чего траву-то не скосишь? Зачем она тебе нужна? Она будет мешать, снег будет ложиться неровно, пока эта трава сломается. Вон за рекой частный сектор, люди живут, у всех скотина, всем трава нужна. Придут, сами все выкосят, уберут. Ничего делать не надо». Он согласился, говорит: «Не догадался я». Я ему: «Только сам по участкам подели, чтобы драки не было».

Гора Югус в 70-е

Поговорили и я уехал домой в Обнинск. Ничего конкретного я ему тогда не сказал, потому что у меня в то время жена беременная была, в сентябре первого ребенка должна была рожать. Я только в этом году женился. Сын родился 12 сентября. Тут звонит Махов: «Ты приедешь или тебя не ждать? Учебный год начинается. На тебя рассчитывать?» Я ему сразу: «А где я буду жить, у меня же семья?» Он: «Жилье дадим. Ты мне скажи, если приедешь, я пойду в горисполком, договорюсь, чтобы тебе сразу дали квартиру». Я все обдумал и решил, что я без этой работы не могу, это моя основная работа. Позвонил Махову: «Я согласен, приеду». Тот пошел в горисполком и добился мне квартиры. Но в домах, которые уже сдали, все квартиры были распределены. Сдача следующего дома готовилась только в декабре. Это была кирпичная пятиэтажка. И в ней нам дали двухкомнатную квартиру: кухня 6 метров и одна из комнат проходная. Свое жилье. В то время такая квартира была за счастье. Но ведь и в Обнинске мне тоже дали жилье. Там меня весь город знал: и горные лыжи, и кино, и прихожу в школы, читаю там лекции о развитии Олимпийских игр. В общем, считаю, без ложной скромности, что в Обнинске я видный был человек, хоть и пацан молодой. Они так жалели, что я собираюсь уезжать, что хотели поставить меня первым секретарем горкома комсомола в городе. А я, вот видишь, взял и уехал в Сибирь.

- Вас привлекла возможность поработать на нормальной горе?

Конечно! Меня привлекло то, что я буду работать по своей специальности, по своей любви, к чему я еще в школе стремился. Я в Обнинске тоже работал, но горка-то там всего 80 метров! Привлекло то, что я смогу свои способности там раскрыть. Что я смогу сделать то, чего никогда не сделаю на такой маленькой горке. Ну и все. 11 ноября на самолет и в Новокузнецк, прямым рейсом, без пересадки. Там на электричку и в Междуреченск.

Глава 5. Междуреченск

В Междуреченске я придумал не просто набирать детей, которые приходят: «Запишите меня», а самому по общеобразовательным школам ходить, проводить уроки физкультуры, в тех классах, где хотел делать набор. И проводя уроки, давать им такие упражнения, которые нужны для горнолыжного спорта: на внимание, на гибкость, на быстроту реакции, на ловкость. То есть, на те способности, без которых, как я считал, не стать хорошим горнолыжником. Так незаметно всех способных к горным лыжам детей в городе разведал и составил себе поименный список: Иванов, Петров, Сидоров... Начал с четвертого класса. В младшие классы не ходил, потому что не было соответствующего этому возрасту спортинвентаря: ни ботинок маленьких, ни лыж. И вот, таким образом я набрал детей. Потом, когда начались первые тренировки на снегу - второй этап отбора. Упражнения даю и смотрю: для акробатики, гимнастики годится, а вот для горных лыж - нет. Не идет и все тут! Учить долго придется. Если у ребенка нет способностей к скольжению, чего его мучить. И он будет чье-то место занимать. Надо просто выискивать способных, а не «закидывать невод» в расчете на «авось повезет».

Междуреченск, 1970-й год, построение на первенстве СССР.
Слева В.И.Махов и В.А.Попов

Тогда, насколько мне известно, никто в Советском Союзе так не делал. И поэтому, уже на третьем году занятий, в 1971 году, у меня появились чемпионы Советского Союза среди детей своего возраста. Люди работают по 10 лет и не могут этого добиться. У тренеров других команд на первенстве СССР среди юношей у всех глаза на лоб!

Еще думаю: «Нельзя же мне одному без помощников работать. Одному везде не успеть. Надо и крепления на лыжи поставить, и канты наточить, и трассу поставить: древки поднести, флажки поднести. Я, конечно, это все смогу, но тогда мне будет некогда заниматься моей основной, тренерской работой». Подумал, где взять себе помощников и решил, что надо пойти еще в пятый класс. Там ребята уже сильные! Пятый класс очень сильно отличается от четвертого».

- А вы несколько групп набирали?

Да, четыре группы. По двадцать человек в каждой. Надо по 15, а я по 20 набирал с тем расчетом, что кого-то все равно придется отсеять. И вот, пошел в пятый класс. Я к ним, а они ко мне. Они уже прослышали в школе, толпами за мной ходили. Вся школа на перемене ко мне сбегалась: «Возьмите меня, запишите меня». И вот я туда иду, а они мне навстречу, человек 8. Володя Макеев выше всех в классе был. Коридор перегородили:
- Геннадий Васильевич! Вы уже у нас две недели занятия проводите, а к нам не заходите. Мы все ждем, ждем, а вы все не заходите. А к другим уже по два раза.
- У меня не было к вам дороги, я в четвертых классах детей набираю.
- Ну, а как же мы-то? Мы только в прошлом году четвертый класс закончили!
- Ну, давайте, но условие такое: набираем группу самых лучших ребят. Чтобы успевали в школе, а то двойку получил - на тренировку не придешь, родители не отпустят. Пропуск тренировки - все, отставание. Результата уже не будет. Это - раз. Дисциплина чтобы была. Это - два. Если согласия в семье по поводу занятий спортом нет, это тоже не пойдет. Родители поймут, что ты любишь это дело, и при любом удобном случае будут нажимать на твое любимое дело, чтобы тебя исправить.

Лето 1973 года, Терскол. Слева направо: Владимир Бечуев, А.В.Ардеев, В.Г.Черданцев, К.А.Романовский, В.И.Макеев

Все. Договорились. Зашли в соседний класс, составили список из 15 человек. В дальнейшем эта группа мне помогала и крепления ставить, и все, что необходимо. Они были мои самые верные помощники. Вот этот фактор использовал: помощь воспитанников. Они даже не подозревали, что это все для них, чтобы тренировки были более продуктивными.

Зима заканчивается, весна наступает. Еще в апреле месяце мы соревнования проводили. Подводим итог. Я говорю: «Кто сейчас хорошо контрольные упражнения все выполнит, то летом поедет в Саяны на тренировки. На летний снег, тренироваться, чтобы технику не забывать. Так что вот, давайте, старайтесь». Желание у них пробудил, поехать на снег на сборы, теперь надо цель поставить: а зачем мы туда поедем? Задача такая: здесь вас 15 человек. Минимум, чтобы 5 человек, через 3-4 года вошли в состав сборной Советского Союза.

- Вы только год отзанимались и сразу такую цель поставили?

Да. Кандидатами в основной состав или членами сборной Советского Союза. Если вы не хотите или вам название вот это: «сборная Советского Союза» тяжело переносить, или на плечи будет сильно тяжело давить и особенно на коленки, то давайте сейчас решать вопрос. И нечего тогда там, в Саянах, место занимать. Тогда там будут другие. Принимаем такое условие? Думайте. Я сразу ответ не требую. Но, если принимаем, то дальше с первого дня задача будет такая: тренироваться, чтобы быть чемпионом Советского Союза, а раз чемпион, то выступать за сборную Советского Союза.

1975 г., Красноярск, первенство СССР. На трассе К.А.Романовский

- А в Саяны раньше Междуреченская школа ездила? Или это был первый раз?

Первый раз. И я там тоже первый раз был. Когда я еще в школе учился, то в Иркутск ездил, на первенство Советского Союза, на первенство России, на Байкале был, был в Свердловске, Красноярске..., то есть там, где проводили соревнования. А в Саянах не был.

Ну вот, все. Начали. Махов увидел, что я «шевелюсь» по-другому, не так, как весь Советский Союз, и сделал меня начальником всей этой поездки в Саяны. А туда поехало 115 детей и три тренера!

- А как вы туда? На автобусах?

Нет, какие раньше автобусы? До Абакана добирались на электричке Новокузнецк - Абакан, которая проходит через Междуреченск, а там от Абакана до Копьево ночь на поезде и потом еще 100 км на автобусах до поселка Приискового. Со мной поехали Гоша Хохрин со своим ребятами и еще два тренера из местных, Междуреченских. Одного звали Коля, а второго Миша, фамилий уже не помню.

- А Хохрин в Междуреченск раньше приехал?

Да, Гоша приехал на полтора года раньше меня. Мы с ним знакомы были с 60-ого года, когда вместе выступали на первенстве Советского Союза в Алма-Ате. У него ребята были постарше, 54-го года рождения. Самые именитые были Ардеев Валентин и Кызлаков Виктор.

Июнь - готовимся, в июле соревнования: летнее первенство России. Зона Сибири. Приехали команды из Горно-Алтайска, Кемерово, Красноярска, Иркутска...

1975 г., Красноярск, первенство СССР. В числе знаменосцев Светлана Мазур и Константин Романовский

- А они там раньше тренировались?

Я сейчас не помню. По-моему все это было в первый раз. Хорошо все, благополучно, прошло. Мы там еду сами себе готовили. Печку там нам на руднике Приисковом сварили, камелек сложили, кастрюли, баки, продукты привезли с собой. А там же стада. Поселок был от нас, от лагеря, где мы жили, километрах в семи. Я пошел, договорился с пастухами, купил у них корову. Мы с ними ее зарезали, освежевали, нарубили на куски. На леднике вырыли два метровых колодца и мясо все туда аккуратно уложили. Я сам суп варил. Кормил детей мясом. Чтобы все было вкусно и питательно. Они говорят: «Мы дома такую еду не едим, какую вкусную вы здесь готовите». Я мясо варил по 3 часа. Чтобы было мягкое и сочное. Приправы там разные, лук жареный, картошка. Ну и, конечно, местный продукт – колба. А она в Саянах толстая и сладкая.

- А когда ваши дети тренировались, у них была возможность смотреть на более старших, мастеровитых ребят?

Поначалу мы на разных трассах катались. Первые тренировки я проводил на старой, самой первой, трассе в Сыркашах, потому что каждое упражнение надо без спешки отдельно разучивать: по движению, по координации. И потом, они малюсенькие. Я посмотрел, как они садятся на подъемнике: бугель как рванет! Они аж подлетают! Ну, думаю, нет. Увел их на Сыркашинскую горку. Полезно поначалу походить в горку на лыжах пешком, освоиться с тяжелыми, по сравнению с беговыми, горными лыжами, ботинками и креплениями.

- На Югусе, слева за слаломным склоном (если смотреть на гору) говорят была трасса, на которой вы тренировали скоростной спуск?

Да, за трамплинами. Там сверху плечо, а потом с плеча уходящий склон: уклон постоянно увеличивается. Куда едешь, не видать. Максимальный уклон, наверное, градусов 45, если не больше. И никто, кроме нас, по ней не ездил. Ни один тренер. Только я со своими ребятами. Мы вырубали эту трассу, чистили от кустарников. Убирали все до самой земли, чтобы при падении не проколоться.

1975 г., Красноярск, первенство СССР.
На пьедестале слева направо: Сыркашев Игорь, спортсмен из Ленинграда, Константин Романовский

По приезду в Междуреченск я сразу Махову сказал: «Валентин Иванович, давай покупать кинокамеру, проектор». Причем кинокамер нужно две штуки: одну на 8 мм, которую каждый день надо крутить, показывать, а другую – на 16 мм, с которой можно уже печатать фотокарточки. Красногорск тогда начал выпускать 16 мм камеру с разными скоростями: 48 кадров в секунду, 24, 16 и даже 64 кадра в секунду. И там, при просмотре в замедленном режиме, можно поймать любое движение.

Ну и все. Купили. Все это хранилось у меня в квартире. В детской комнате: тут кроватка стоит, а тут вся химическая лаборатория: бачки, банки. Шесть трехлитровых банок с растворами. Потом я придумал барабан - пленку сушить. Метровая труба, примерно 25 см в диаметре. Я к концу пленку прикрепляю и спиралью разворачиваю. Утром в 7 часов встаю, бобину беру, сухую пленку скручиваю, вставляю в нож, который разрезает ее пополам. Пленка же 16 мм, сначала одну половину снимаешь, потом перевернул и другую половину. Разрезаю, засвеченные концы отрезаю, склеиваю, сматываю на бобину и в школу.

- То есть вчера снимали, а сегодня уже можно показывать?

Да, да! Смотрим, что вчера делали, разбираем.

- Сразу такую практику внедрили, на первом году обучения?

Да. С февраля и до конца сезона я их снимал/фотографировал, показывал. А со второго года уже на Югус. Они уже подросли, окрепли. Тем более группа летом уже ездила со мной в Саяны. А там тренировки, я извиняюсь! Перед тем, как на лыжи встать, надо километр пройти в гору до снега. К тому же все катание было пешком, никаких летних канаток. Такая, будь здоров, нагрузочка! Там они так окрепли! Макеев у меня плакал на тренировках. Потому, что упражнение какое-то у него не получается. Вроде парень гибкий такой. Начинает, в одну сторону получается, а в другую - нет. Чтобы получалось, я ему подготовительные упражнения даю. Но ведь, если только два раза сделал подготовительное упражнение, все равно ничего не получится. Надо 100-200 раз сделать. Чтобы уже мысли начали работать, связки. Я его дожидаюсь, ставлю, а другие в это время по горке катаются. Он смотрит на них и плачет. Ты не плачь! Радуйся! Сейчас ты это отработаешь, завтра уже ты с ними вместе поедешь. Чего ты плачешь? Надо радоваться, что тебе дали упражнение. Завтра у тебя будет все получаться.

В.И.Макеев готовится к старту

- То есть талант не сразу проявился?

У-у, нет. Нет. То одно, то другое. Упражнения разные: отлогие дуги, крутые дуги, маленькая скорость, большая, крутой склон, пологий. От этого же все зависит, все надо пройти. Чем больше скорость, тем больше инерция, а инерция же куда всегда направляется? Она же по касательной идет, по прямой, а поворачивать-то надо от нее в другую сторону. При этом и равновесие надо соблюсти, сделать так, чтобы инерция не мешала, не губила. Инерция, она же лыжу боком тянет, к торможению ведет. От поворота стаскивает под горку. Ее же надо победить так, чтобы лыжа закантовалась и никуда не ушла. Двигалась бы в повороте как по рельсам. А это же надо держать! Надо, чтобы от большого пальца все мышцы работали. Ты должен чувствовать это все.

- А инвентарь какой был тогда у детей?

Инвентарь был тот, который от Гоши Хохрина остался.

- Польские лыжи?

В основном польские. Наши тоже были. Канты уже все разбиты. Шурупчики там по 5 мм, не держатся. Тренировки каждый день. Начинают как надо кантоваться, выворачивает все. Ремонтировали каждый день. Заклепки делали, чтобы держалось. Молоток и медная да алюминиевая проволока. Из рук не выпускал. Клепочки-то самому приходилось делать по диаметру. Отрезать, забивать. И первый год пришлось работать вот на таком плохом инвентаре. Потом, на второй год уже подвезли новый инвентарь, стало получше.

Лето 1972 года, Терскол, тренерский семинар.
В центре справа от Г.В. Черданцева - В.С. Высоцкий

- А при каком обществе это было? При ДСО «Труд»?

Нет, сначала спортшкола была просто Спорткомитетовской, без обществ. Никакого деления на Общества не было. Это потом я ребят разделил, кого в Труд, кого в Буревестник.

Когда, в конце второго года, ребята начали у меня уже более-менее поворачивать, я им такую легкую «змеечку» ставил. Легкие поворотики с минимальным разворотом лыж. Потому что сразу в спортивную трассу нельзя. Когда правильной техники еще нет, какая может быть трасса? У ребенка, не владеющего техникой на уровне навыка, все внимание обращено на то, как не проехать мимо ворот. Он же о технике не думает. А чтобы проехать правильно, нужно технически грамотно проехать. Поэтому, если через 2-3 недели с начала тренировок на снегу детям начинают ставить трассу, то они не едут, а «скоблятся». И что толку? Все восемь лет потом «скоблятся». Выработают это неправильное движение, ложный динамический стереотип. Его не думаешь, а оно само получается. Поэтому надо динамический стереотип выработать правильный. Тогда ставь трассу, и с этим стереотипом они будут поворачивать по трассе с учетом меняющейся обстановки: крутизны склона, скорости. И вот мои все: «Они по трассе едут!» А я им: «Ну и пусть себе ездят. Придет время, когда вы так поедете, что они только за вами будут». Так оно потом и получилось.

В то время Спорткомитетом СССР было принято решение проводить соревнования Первенства СССР среди юношей и девушек среди сборных команд спортивных обществ. Для того, чтобы сравнить, в каком из них лучше поставлена работа по подготовке спортивных резервов. А для того, чтобы можно было сформировать команды от обществ, перед первенством СССР проводилось первенство добровольных спортивных обществ.

Я прикинул, от одного общества на Союз попадает максимум 2-3 человека, а у меня их пять. И если они у меня будут все в одном обществе, то будут друг друга выталкивать. Поэтому я их разделил по обществам. Тактика!

За две недели до стартов на первенство Советского Союза мы приехали на сборы. Я говорю тренеру сборной Буревестника (а я сам в сборной ДСО «Труд»): давай мне сюда этих, моих. Они будут тренироваться со мной. Когда у тебя в конце сбора будет контрольная тренировка, ты их возьмешь, они в ней будут участвовать. И места будут занимать. Причем будут стараться первые места занимать, чтобы отобраться на первенство Советского Союза. Вроде мелочь, но вот все эти мелочи в итоге дали результат. Третий год занятий, у меня на первенстве Советского Союза едут новички, те, которые в школьном коридоре уговаривали меня взять их. А они едут и еще как! Первые места занимают. В Славском я устал ведра глинтвейна ставить! Первое место мои заняли - ставь ведро! В гиганте заняли - ставь ведро! В спуске назавтра заняли - опять ведро. А на ведро глинтвейна только вина 10 бутылок!

Лето 1972 года, Терскол, тренерский семинар.
Г.В.Черданцева награждают, как тренера чемпионов

Меня потом спрашивают:
- Геннадий Васильевич, а как это у вас получается? Расскажите!
- Привожу с собой кинопроектор, экран, кинокамеру. Такую бандуру надо тащить. Пленки/кассеты ладно, они легкие.
- Геннадий Васильевич, ну и сколько вам за эту работу платят?
- Нисколько.
- Так за «нисколько» только дураки работают. Вы чего, дурак, Геннадий Васильевич?
- Да. Дурак. Такой дурак, что чемпионов Советского Союза воспитываю.

А почему? Потому, что нигде, ни в Спорткомитете СССР, ни РСФСР, нигде не было никакой сметы на кинооператора, на техническое обслуживание аппарата, и ни от кого не было запроса, чтобы такие кадры были, чтобы выделили деньги им на зарплату. Понятия такого не было.

Я, как старший тренер, собрал в школе тренерский совет с этим вопросом на повестке дня. Просить Спорткомитет РСФСР, Министерство финансов о том, чтобы выделили школе в штатное расписание кинооператора и технического работника для кино/фото лаборатории. Такое письмо отправили от нашего тренерского совета. Махов подписал. Полтора года думали. Через полтора года разрешили в штатное расписание ввести кинооператора и киномеханика. Перед тем, как мне уехать, в последний год работы, наконец-то появился у нас кинооператор. Я передал ему все кинокамеры. Но на семь тренеров один кинооператор. Как он будет бегать? Когда взял группу, надо каждого снять. Причем с разных ракурсов, смотря, что ты снимаешь: или надо в профиль встать, чтобы увидеть работу вперед-назад, сгибание-разгибание, где находится центр тяжести. Потом снимаешь в фас: угловое положение, завал. Поэтому оператор может работать только с одной группой. Сегодня с одной, завтра с другой. Только так. А киномеханик все проявляет, готовит к показу. Кинооператор от этого свободен. Вот хотя бы этого я добился. Но этого не каждая школа хотела, я так думаю.

В 1981 году в Австрии был сбор лучших тренеров планеты по горнолыжному спорту. И я был на этом сборе. Меня там все зарубежные тренеры миллионером называли, потому что в сборной команде Советского Союза - мои ребята, в Олимпийской команде тоже мои ребята. И их воспитанники с ними соревнуются, они их знают и по фамилиям, и по именам, и просто в лицо.
- Чего ты жмешься? Чего поляну не накроешь?
- А на что мне накрыть?
- Так ты же миллионер!
- Ну какой я миллионер?!
- Ну, твои же ребята в сборной команде Советского Союза!

Макеева, Жирова, Цыганова, Андреева, Ардеева тогда в горнолыжном мире сильно уважали. Ну и их тренеров, конечно. А у них, капиталистов, во всех странах принято оплачивать по достоинству труд тренера, который вырастил кандидата в сборную страны, даже еще не в основной состав. А уж, если ты имеешь воспитанника в десятке на Кубке мира, ты уже миллионер. Спонсоры дают тебе и деньги, и квартиру, и машину. Чтобы ты ни о чем больше не думал, а только работал.

И вот, значит, на этом сборе присутствует и знаменитый австрийский горнолыжник Тони Зайлер, трехкратный Олимпийский чемпион 1956 года. У него в Китцбюэле своя горнолыжная школа. Оказывается он знает и Володю Макеева, и меня. Я его приглашал приехать в Междуреченск в гости, посмотреть, где научился так хорошо кататься Володя. Угощал его водкой, нашей черной икрой (тогда официально разрешалось провозить за рубеж определенное количество бутылок водки и несколько баночек красной, черной икры). И он пригласил меня на работу к себе в школу. Я ему рассказал, как я живу. Он говорит: «В таких условиях ты воспитываешь призеров Кубка Мира? На тебя никто не обращает внимания? У вас что, правительства нет? Правительство в первую очередь должно на таких, как ты, людей внимание обращать. Как вот у нас. Раз-раз и ты на видном месте. Давай, ко мне переезжай, сразу все условия всей семье: и квартиру, и питание и все. Будешь жить, как человек. И работать будешь с улыбкой».

Я возвращаюсь в страну. Брежнев еще жив был. Меня «сопровождающие лица» спрашивают:
- Что, будешь готовить нам конкурентов?
- А вы на меня внимание обращаете? Я, что есть, что меня нет. Для вас никакой разницы. Вам наплевать: как я живу, есть ли в магазине продукты, могу ли я накормить детей. В магазинах пустые прилавки, а продукты по талонам.

Весна 1978 года. Москва. К.А.Романовский, Г.В.Черданцев, В.И.Макеев

В те времена, чтобы прокормиться, надо было самому заниматься заготовкой продуктов. Хорошо, я такой человек, что все со мной быстро сближаются и сразу со мной с удовольствием идут и на рыбалку, и на охоту меня приглашают. Пошли за орехом, четыре ночи ночуем: «Готовить будет только Геннадий Васильевич!» Я и шелушить успеваю, и приготовить.

За орехами за Югус ходили. На южный склон. Там был большой кедрач! За мясом ходили за шахту Распадскую. На северо-восток. Туда автобус идет, а дальше на лыжи встал, два километра прошел - тайга. Она и раньше начинается, просто через 2 километра уже зверь есть. Медведи ходят, лоси. Вся живность начинается. А осенью за грибами туда ездишь. Там деревьев много спилено: на шахту лес нужен. Пеньки стоят все в грибах. Два пенька - полный рюкзак. Один раз мы собираем. Взрослых: я и еще два тренера, да мой сын Коля. В третьем классе учился. Приехали туда, разошлись немножко. Слышу - трескотня идет. Кто-то ягоду разведал, ветку берет, ломает ее, потом с нее ягоды ест. Красная смородина, черная смородина. Я говорю: «Вы чего ветки-то ломаете?! Что, не можете так сорвать? Она же на следующий год расти не будет!» В ответ глухое ворчание. Смотрю: мишка. Ружья с собой не было. Я говорю: «Миша, миша, ты давай, не обижайся, иди, иди». Коля спрятался за пень. «Иди пожалуйста, ради бога. Мы тебя не тронем, и ты нас не тронь». Он повернулся, ушел. Сытый уже был.

- Расскажите, пожалуйста, про Хохрина, какой он был тренер?

Отличный был тренер. Воспитанники у него были сильные. Вначале, когда я приехал и начал первую зиму работать, он работал старшим тренером. Ребята у него уже второй или третий год занимались. Как-то он мне сказал: «Геннадий Васильевич, если ты так будешь тренировать, то у тебя только ветряные мельницы вырастут, а не горнолыжники. Ты руками размахиваешь, а они должны «замереть»». А я ему: «Как же они должны «замереть», когда они участвуют и в поддержании равновесия, и опору создают, когда ты укол ставишь, чтобы задать новое начало движения?» Я руками свободно работал. Не закрепощал. Уколы могут быть и тут, и там, в зависимости от склона, скорости. А ему это не нравилось.

- А Захарченко?

Валя Захарченко работала вместе со мной, когда я начинал в Междуреченске работать. Валера тогда учился в институте. Потом он пришел в школу. Был очень старательный. Вел большой журнал: «амбарную книгу». Все конспектировал, фиксировал нагрузки. Я все это видел, поскольку работал старшим тренером.

Вообще, все работали очень по-разному. Кого как учили, тот так и работал. Единообразия не было. А мне хотелось создать единую методику. Единую базовую технику школы. Чтобы она прогрессировала и держала школу.

Для этого я сделал учебный класс. Освободил комнату в школе. Поставили столы в два ряда. Впереди экран. Посередине стол с кинопроектором. На стены повесили ватманские листы с фотографиями из книжки Жубера. Тогда Миша, мой старший брат, от Спорткомитета СССР ездил во Францию. А я знал, что во Франции вышла книга Жоржа Жубера. Толстая книга, иллюстрированная фотографиями на которых показано, куда давить, для чего давить, как давить. Миша эту книгу привез, в Спорткомитете ее перевели. Я переснял фотографии из книги, увеличил, наклеил на ватманские листы. Лена, моя жена, надписи крупным шрифтом сделала, чтобы издалека было видно. Перед тренировкой я своих ребят ставил перед плакатом, движения с которого мы будем отрабатывать. Объяснял, показывал, говорил: «Запоминайте, принимайте позы, имитируйте прямо здесь, в классе, чтобы потом на склоне вспомнить». Но из тренеров никто больше этим классом не пользовался. Ребятишки сбегались посмотреть. Особенно, когда я «кино» там показывал. Я никого не выгонял. Все они приходили гурьбой, жадно с интересом смотрели. Но вся эта моя работа «не пошла». Не была принята на вооружение в тренерском коллективе. Они не захотели. Вот только когда Захарченко приехал из института, я увидел, что он этим заинтересовался.

В.И.Макеев

- А народу много приходило посмотреть на соревнования в Междуреченске?

Да, много. Потому что там не так далеко от города до горы. От того места, где последняя общеобразовательная школа стоит – всего полтора километра. Автобус мимо горнолыжной школы ходит в дом отдыха Романтика. Как-то японцы туда (в этот дом отдыха) приезжали, с собой дозиметры привезли. Достали, измерили, ноги в руки и назад! Излучение в 10 раз выше нормы. Как раз морозы были по 50 градусов. Поселились они у нас в школе в гостинице. На улице мороз сумасшедший, а им хочется покататься, у них время кончается. Махов говорит: «Ну, иди с ними. Надо им все показать». Занятия с детьми не проводили в такой мороз. Японцы, пять человек, которые захотели пойти в такую погоду на гору, и я с ними. Два спуска сделали по 1350 метров. С остановками конечно. Они не очень техничные, но как туристы, хорошие. Проехали и все - домой. Через Томь переходишь, ветер обжигает! Надо закрываться.

Ну, вот так работали. Подъемник своими руками поставили. От начала и до конца: рыли ямы, бетонировали, тащили на себе опоры, тросс тянули, натягивали. Все сами. К снегу еле успели.

- А гору как готовили?

Не было тогда ратраков. К всесоюзным соревнованиям готовили ногами. Махов шел к заведующему ГорОНО и говорил: «В этом году, через месяц, мы в Междуреченске проводим первенство Советского Союза. Нужно много ребят, чтобы утоптать трассу». Трассу только ногами можно утоптать, машины специальной нет. Обыкновенным гусеничным трактором ничего не выходит. Не гора получается, а месиво. ГорОНО дает школам соответствующую команду, мы составляем график, какая школа когда приходит после занятий. Поднимаем школьников наверх, по 10-20 человек, школьники берут друг друга под руки и шеренгой спускаются вниз. А за ними наши ребята на лыжах. Дотаптывают и ровняют всю трассу по всей ширине. Чтобы пройти вниз 1350 метров, нужно 1-1,5 часа. И так два, а то и три раза. А темнеет зимой рано. В пять часов уже темно.

- А кто из девушек у вас тренировался?

Мазур Света и еще девочка, на Сыркашах жила. Фамилию не помню. Светка везде была первая. И в спуске, и в слаломе. Никому не уступала. Сюда в гости ко мне приезжала. Работала парикмахером. Приехала в шубе меховой, шапке меховой. Красавица!

В центре Светлана Мазур

- В каком году Вы из Междуреченска уехали?

В 1978 году. Я же просто бросил работу тренера. От обиды. У меня семья, два ребенка. В городе дома новые строят. Квартиры уже другой, улучшенной планировки, с другим, более удобным, расположением комнат. К председателю горисполкома прихожу. Конечно, я неправильно поступил. Надо было сначала в областной Спорткомитет обратиться. Там просить, чтобы они ходатайствовали за меня в Междуреченске. Тогда так было принято. Но я-то думал, что у меня и грамоты от горисполкома, и от Комитета по физической культуре и спорту Междуреченска, и от Горкома партии есть, и лично мы знакомы. Прихожу и говорю: «Я десятый год работаю, живу в одной квартире. У меня уже семья увеличилась. Давайте, я эту квартиру вам сдаю, а вы мне дайте, хотя бы с другим расположением комнат. Хотелось бы, конечно, трехкомнатную. Сыновьям, да нам с женой. А то живем в проходной комнате, никакой личной жизни». Я как раз приехал, выиграл все первенство Советского Союза. Во всех видах медали: первые места, вторые, третьи. Показываю ему все грамоты. Как меня награждали, как тренера, подготовившего чемпионов. Он даже бровью не повел: «Нету. Ничего нету». Я ему: «Ну, а когда предвидится?» «Не знаю. Вставайте в очередь». А очереди 15 лет ждать. «Ну, тогда прощайте. Если вы таких людей не цените, которые у вас работают. Вы известны не только тем, что каменный уголь добываете. Благодаря спортивным успехам моих воспитанников этот город знает весь Советский Союз и весь спортивный мир. Я уеду, и на этом все закончится. Дальше будет только упадок. Мои ребята уедут учиться в институты, а новых нет и не будет. И на этом ваш горнолыжный спорт закончится. И за такое отношение я бросаю дальнейшую работу. Вы меня до такой степени обидели, что я бросаю работу на благо горнолыжного спорта! Потому, что вам наплевать на самых лучших работников. Я больше не буду готовить. Виноваты будете вы». А меня все приглашали. И Кировск, и Мурманск, и Горно-Алтайск, и Южно-Сахалинск. Юра Кулешов туда уехал работать из Кемерово тренером. И Красноярск тоже приглашал. А уж про Грузию, про Приэльбрусье я и не говорю. На руках принесли бы из Междуреченска. Весь Советский Союз приглашал поработать. Ради бога. Все, и жилье дадим. Только приезжайте».

1983 год, Кировск. Пьедестал почета на чемпионате СССР

В 1977 году я ездил на соревнования в Австрию, там познакомился с председателем горисполкома города Балашихи Мариничевым Юрием Михайловичем. Вместе были на приеме у главы Шладминга. Все представители, которые были, подходят к главе, знакомятся, что-то дарят. А у него ничего не оказалось. Абсолютно ничего. Он сидит и говорит: «Мне сейчас идти, а подарить нечего». Я говорю: «Я сейчас вам дам, Юрий Михайлович». У меня была большая памятная медаль от Спорткомитета РСФСР. Сантиметров 10 в диаметре и в пол пальца толщиной. Богато оформленная под золото, в коробочке.
- Возьмите, подарите. Вы же из России, вот российская медаль.
- Ой! По гроб жизни буду обязан!
- Юрий Михайлович, я запомню!

Он пошел, подарил. Рад радешенек. Потом пошли за столы садиться, произносить тосты, вино пить. С космонавтом Георгием Гречко сидели за одним столом. Он тогда был председателем Федерации горнолыжного спорта СССР. Разговорились с Мариничевым:
- Ты откуда приехал?
- Да вот, из Междуреченска. 10 лет скоро будет, как там живу и работаю.
- А потом куда?
- Да, не знаю, куда. Одно из двух: или уеду, или там останусь.
- Приезжай к нам в Балашиху. Всего 8 км от Москвы. Жильем обеспечим, прописку сделаю.
- Ладно. Вот сейчас доработаю до 78 года. Приеду, буду разговаривать.
- Да, хорошо.

На этом и порешили. После этого, в декабре я поехал в Москву за инвентарем и заехал в Балашиху к Мариничеву. Он обрадовался. Вызывает из жилконторы, этажом ниже, работника: «Что у нас сдается в ближайшее время? Какие дома, где, какие квартиры?» В январе 1978 года будет сдаваться вот этот дом, кооперативный. А потом, в марте, будет вот там, на второй Балашихе, только уже от другой организации и с другими планировками квартир. Он: «Ты как?» - на меня. А мне, чем раньше, тем лучше.
- Все, пиши заявление. Что делать будем?
- Ну как. Будем организовывать спортивную школу. Спорткомитет, конечно, здесь ничего не будет строить, поскольку ну совсем нет условий. Ни одного холма. А вот если при ГорОНО, там здоровье, там воспитание. Спорт на третьем месте. А в спортивной школе - на первом месте. Если есть место в городе, давайте посмотрим, что можно сделать. Или построить сваи, конструкцию, или грунтовую отсыпку сделать. Может какой-то берег, овраг есть?
- Пошли, сейчас покажу.

Спустились, сели в его машину, он водителю: «Давай в Зверосовхоз». Приехали в Зверосовхоз, прямо на речку, на берег. Метров 200 пешком прошли, встали на бугорочек. Площадка, сосновый лес. Это, говорит, Зверосовхозу отдадим, на доски спилят, клетки строить. Там высоковольтная линия идет. Я говорю: «Не будем туда, отвернем немного направо. Подальше от линии». Он мне: «Тут территория Аграрного института. Пашня, поля опытные. Мы этот кусок отрежем. Сколько надо у Зверосовхоза возьмем, ограду перенесем. И институтскую землю порежем. Как скажешь, так и сделаем». Ну, все, говорю: «Вот так вот насыпаем гору. Трасса нужна длиной минимум 200 метров, чтобы соревнования проводить, и дети могли выполнять спортивные разряды. Иначе школа не будет программу выполнять». Он говорит: «Если хочешь, чтобы это было быстрее, все бумаги носи в Мособлисполком на подпись сам, не по почте. Тогда будет сразу. Руководство молодое, один занимается легкой атлетикой, другой - волейболом, третий - лыжами, я горными лыжами и хоккеем. И вот, чтобы было быстро, один попросит волейбольный мячик, которым играет сборная Советского Союза, другой попросит костюм из гардероба сборной Советского Союза, третий - гоночные лыжи. Они бы сами купили, если бы это продавали в магазине, но не продают. Тогда дело будет продвигаться сразу. Ну, так я и делал. В декабре начали разговаривать, а после январских праздников я уже получил все документы: ордер на квартиру, прописку. А ведь еще в Междуреченске в спортшколе числился. Инвентарь для Междуреченской школы я получил, отправил багажом. Потратил свои деньги на грузовое такси: 100 пар лыж, 200 пар ботинок в огромных ящиках. К вокзалу приехали - надо разгружать, нести в камеру хранения, оформлять отправку. На каждом ящике надо написать адрес назначения. За каждое место багажа надо взять документ, что я сдал, а они приняли для перевозки. Волокита будь здоров. Через неделю туда все пришло. Поехал в Междуреченск, написал заявление: прошу уволить меня. В трудовой книжке одни благодарности за подготовку спортсменов высокого класса.

- Хохрин, наверное, был против Вашего увольнения?

Да. Потому, что он уже тренером не работал. Он хорошо понимал, что если я уеду... Есть тренеры, которые проработали много лет, а толку нет. До первого спортивного разряда доводят, а никаких чемпионов, членов сборной страны, нет. Саша Ардеев - чемпион мира. Первый наш советский чемпион мира.

- Среди юниоров?

Да, по старшим юношам в скоростном спуске. Про Кировского парня, про Леонида Мельникова, написали, что он был первым чемпионом мира. А он не первый. Первый - Саша Ардеев.

Я и Жирова ездить научил. В 1976 году сборы начались 1 ноября в Кировске. Я туда приехал с Костей Романовским и с парнем... 59-го года рождения... Забыл, как зовут. Саша Жиров попал кандидатом в сборную команду ЦСКА. Там было 15 человек, он - пятнадцатым. На первенстве Советского Союза он еле-еле в двадцатку попадал. Так-то он ловкий был. Перспектива должна была быть. Высокий ростом, амплитуда движений хорошая. Мог погасить давление на лыжи: когда мы приседаем, мы же можем до нуля давление на снег сделать. Чем быстрее приседаем, тем меньше создаем давление. Давление уменьшается, инерция вниз меньше, лыжи лучше держатся на кантах, боковое проскальзывание меньше, меньше торможение. Это все за счет сгибания.

Тальянов подъехал: «Что тут!?» Как что? У нас сбор идет, я тренирую, объясняю. Ты видишь, какое он сгибание делает? Только 10 сантиметров! Максимум - 15. Ты посмотри на того парня (который первые места тогда занимал): на крутом повороте, на большой скорости, тазобедренный сустав ниже коленного сустава. Почему? Задумывался хоть раз? Потому что он делает сгибание, чтобы уменьшить давление на лыжи, чтобы они могли сделать поворот на большой скорости. Без минимального бокового проскальзывания. Центр тяжести нужно максимально опускать вниз на большой скорости за счет сгибания. Ты пойми, это законы физики. Ты физикой хоть немножко занимаешься? Знаешь, какие силы действуют на горнолыжника в дуге? Вот ты камень крутишь на веревке, когда ты его отпускаешь, куда он полетит?

Ничего не знал, абсолютно. Физику эту с самых азов мне приходилось объяснять, рисовать. Чтобы понял. Хоть чуть-чуть понял. И вот, я его 30 дней тренировал. Добивался и добился. В начале декабря в Алма-Ате проводили соревнования по троеборью. От Медео до Чимбулака надо 5 км идти. А приехали мы ночью. И вот ночью с рюкзаками, с лыжами, со всем этим барахлом 5 км в гору. Хлеба поели и спать, а утром уже старт. В жеребьевке их не было, значит стартуют последними. Костя стартует 118-м, приезжает третьим, а Жиров во втором десятке, но тоже хорошо. Вторую попытку проходят - Костя на второе место выходит, мастера спорта выполняет (в школе еще учился), и Саша Жиров во второй попытке тоже улучшился.

В 70-м году я поехал в Болгарию на матчевую встречу городов. Набрали ребят неплохих, которые были у нас в Союзе, и я с ними поехал. Взял с собой обе кинокамеры, и 8 мм, и 16. Чтобы снять инвентарь, как живут команды, как тренируются, в каких условиях. Все снять и показать: как мы, и как за границей. Влияет это на результат или не влияет. Наши не думали об этом. Поэтому я хотел снять, проявить, смонтировать и показать в Спорткомитете РСФСР, на что надо обратить внимание. Так и сделал. Снял полную кассету 16 мм пленки, смонтировал и показал: и соревнования, и инвентарь крупным планом, ботинки. Мы даже не видели таких ботинок! Как мы могли соревноваться, когда у них уже высокие пластиковые ботинки были, а у нас только низкие кожаные? Он наваливается на задник и задник держит, а нам на что наваливаться? Пленку им отдал, чтобы это дошло до Спорткомитета СССР. Чтобы посмотрели и уделили какое-то внимание спорту. Чтобы деньги, в конце концов, зря не тратили.

1983 год, Кировск.
На съемках фильма о чемпионате СССР по горным лыжам 1983 года

Потом я достал три пары ботинок. Одну себе, но и то я ее отдал. Мне положено было, как тренеру. Я ее сразу брал под тот размер, который был нужен Косте Романовскому. Вот он на них-то сразу и прорезался.

У Макеева накануне дня старта на Чемпионате мира в 1982 году украли ботинки и лыжи. Перед этим, на нон-стопе, он занял первое место. У него был лучший результат. Люди видят - претендент на первое место, на звание чемпиона мира. Крадут у него ботинки, крадут лыжи. Все, полностью. Ему стартовать, а у него ничего нет. Он на босу ногу надел ботинки размером меньше, пальцы подогнул и на старт. И вот так вот ехал. Я там был. Я там накануне с ним и с Валерой Цыгановым поднимался на подъемнике. Кормил их бутербродами с икрой. Они голодные. После просмотра спустились вниз на финиш, я кричу: «Володя! Володя!» Он ко мне подъезжает, охранникам: «Это мой тренер». Я с ними сел и уехали туда, наверх. А с собой к счастью было, что поесть. Баночку икры я носил, чтобы подарить. И я вот открыл все это дело, чтобы их накормить. Сам ни крошки не съел, только чтобы они наелись. Потому, что им еще надо было делать два спуска на время. А в день соревнований, после того, как он на финишном спаде упал… Я сидел, у меня слезы из глаз текли. Соревнования закончились, зрители уже ушли, а я все сидел. Всю задницу отморозил. Не было сил подняться.

Глава 6. Балашиха

Горнолыжную школу в Балашихе организовать оказалось не просто. Сколько я в Москву ездил, доказывал. Они говорят: места нет, тренировочной базы нет. Как мы будем школу открывать? В спортивном зале будешь тренировать? Давай, говорят, чтобы хоть что-то было. Сфотографируешь, принесешь, покажешь. Мы поедем, посмотрим. Хоть какая-то возможность там есть? Гора, подъемник? Ну ладно, говорю. Буду строить. Задача мне - насыпать гору.

Пешком ходить по Москве, по организациям, толку никакого. И машину было купить невозможно. Очередь на 10 лет вперед. Я прихожу к Юрию Михайловичу: «Вот такие дела. Школу открыть не возражают, но чтобы ее открыть, нужна база. Надо построить, хоть маленькую, но горку. Помещение, само собой. Арендовать или тоже строить. Обязательно: лыжехранилище, раздевалка. Помогите купить машину для работы за мои деньги. Или, может, свою дадите? Мне же надо по Москве ездить. Метрострой строит, грунт изымает. Мне дня не хватит, чтобы отсюда добраться до организации, которая что-то строит, копает. До автобаз, которые этот грунт возят. Надо ездить, встречаться, узнавать, куда возят. Дальше или ближе. Может, им ближе сюда возить.

Он говорит: «Пиши заявление: в связи с острой необходимостью... и с этим заявлением приходи, его подпишу, поедешь в Ногинск». Там магазин автомобильный был около рынка. Ну, все, поехал, купил машину. Тут не больше 30 км. Еле доехал до дома. Пришлось подтянуть все гайки. Там наполовину все было недокручено.

1980-е Балашиха, В.И.Цыганов с Г.В.Черданцевым и его воспитанниками.

Первое что сделал: встал с красным флагом (сделал красный флаг) тут рядом на Горьковском шоссе. Вижу самосвал груженый. Флагом ему машу и вот так вот показываю ему: «Сюда!» Он мигает, мигает, а я ему: «Сюда!» Останавливается.
- Что везешь? Куда везешь?
- Грунт, туда-то.
- А у меня есть ближе. Ты уже проехал лишних несколько километров, а тебе еще 20 ехать.
- Где?
- Поехали! - и к горе привожу. - Вот сюда ссыпай. А где твоя контора? Где твоя автобаза?
- Там-то, там-то.
- Ты там передай всем водителям, что ты нашел новое место.
- Меня здесь ГАИ не будут пускать.
- Да, точно.

Иду к Мариничеву: «Мне нужен документ, чтобы все машины с такой-то автобазы пропускали к Зверосовхозу». Лисьей горой это место уже потом назвали, когда гора появилась. Сделали бумагу, в ГАИ отдал, поехал на автобазу. Говорю:
- У вас там бульдозер есть, куда вы грунт возите?
- Да, конечно. Без бульдозера у нас грунт не принимают.
- Давайте бульдозер вот сюда, в Балашиху, и сюда весь грунт будете возить. Если нужна бумага от Исполкома, то я бумагу привезу.
- Хорошо, только ты нас свози туда, покажи место.
- Поехали!

Привез, показал. Им очень понравилось. Привез я им бумагу с просьбой привозить в Зверосовхоз грунт бесплатно.

Пока бульдозер толкал грунт по равнине, бульдозерист молчал. Когда я сказал ему, что нужно делать горку: здесь под таким углом, здесь под таким, а не просто толкнуть, как попало. Потому что мы делаем спортивное сооружение под названием «гора».
- У-у, я тут должен выкручивать, выруливать, высматривать?
- Да я тут, и другие ребята будут подсказывать, помогать.
- Бутылку водки будешь каждый день давать после работы, буду склон формировать. Не будешь - не буду.

Четыре рубля ему каждый день отдавать? У меня зарплата - 6. А мне еще за квартиру рассчитываться. Квартиру-то мне Мариничев обещал дать бесплатно, а ничего не получилось. Дом-то оказался кооперативный. Надо вносить четыре тысячи двести рублей, а у меня денег нет. Давай занимать в долг. Хорошо, брат старший, сестры, помогли. Тогда же не было банков, как сейчас, чтобы можно было пойти кредит на покупку квартиры взять.

Постановка трассы на Лисьей горе

Потом, когда народ увидел, что я вожу сюда грунт централизованным потоком, то тут столько нахлебников оказалось на этот грунт! Городские РЭУ, которые территорию обслуживают, начали по рублю давать водителям за машину, чтобы засыпать овраг. Я смотрю, что-то машины не едут, а они поймали их, как я, остановили и перенаправили. Водитель пять рейсов сделал, пять рублей дополнительно к зарплате. Каждый день! А я без земли. Я с ними начал ругаться. Те тоже в исполком: «Юрий Михайлович, мы же город благоустраиваем! Засыпем овраг, сделаем детские площадки». Тот согласился. Мне говорит: «Подожди!» Как подожди? Чего подождать? Работать же надо! Договорились так, что все водители автобазы по последнему рейсу на гору едут. Четыре в овраг, а пятый на гору. Только договорились, в Реутове начали окружную дорогу делать. Ее расширяли, подсыпали и тоже столько грунта взяли на эту дорогу, что там получился такой овражина здоровенный. А там надо гаражи строить. Частные гаражи. Территория на окраине города. Но чтобы сделать гаражи, надо отсыпать весь этот овраг. Они туда два года грунт возили! И тоже платили по рублю. Но по последнему рейсу делали на гору. Бульдозерист работал мало. В основном сидел. Поэтому я ему ничего не платил. Он сидел, психовал.

Потом других «поставщиков» находил. То на Ткацкой ломали здания, за метро Семеновская.Договорился, они сюда возили. Около завода «Серп и молот» что-то начали строить, оттуда возили. С железобетонного завода брак возили. Метрострой вынимал грунт там, где раньше находилась нефтебаза. Там вся земля была пропитана этой гадостью. Спичку поднесешь, она аж горит. Они три машины привезли, спрашивают: «Будешь брать?» Я говорю: «Вот если б это можно было чем-то присыпать. Понимаете, здесь городская зона, сосновый бор, люди гуляют, кто-то курит. Окурок бросят и земля загорится. Присыпать надо». Придумали сыпать этот грунт не по всей горе, а в одном месте в траншею, чтобы потом легче было засыпать. Как раз край горы. Здесь, думаю, поставим подъемник, но не догадался, что эта гадская зараза даже снег будет растапливать. Везде снег по горе, а внизу снега нет. Падает и тут же тает. Пришлось деревянный настил делать.

Современный вид Лисьей горы

В общем, прослышали в Москве, что я строю гору. Приехали посмотреть. Смотрели, ахали, охали. Ну, голова! Как, говорят, ты додумался? Задница, говорю, подсказала. Больше некому было подсказать. Ей надоело сидеть, вот она и подсказала. Они тоже нашли организации, которые возят грунт и начали у себя на Юго-Западе насыпать гору. И насыпали. В Ясенево, в Узком.

- Лисью гору несколько лет сыпали?

Как начали в 1978-м и до 85 года. Я же собирался строить школу. Мы арендовали в интернате подвал. Сырой подвал, кстати сказать. Для постройки мы с учениками освобождали территорию: перенесли забор, убирали Зверосовхозные клетки. Но потом пришли 90-е. И началось: этого нет, того нет. А я уже водопровод сделал, гору заливать. В командировку отправлял от Криогенмаша человека в Австрию, на завод, где снежные пушки делают. Чтобы у себя иметь свою пушку. Договорился с организацией, что мне внизу сделают для судей кирпичный домик. Чтобы судьи не на снегу, а в теплом помещении находились, за стеклянным окном, все засекали, писали. Его начали делать, половину первого этажа сделали. Нашел подрядчика для строительства здания школы, договорился. В соседнем доме живет архитектор, девушка. В МАРХИ работает архитектором. С ней связался, она предоставила сотню проектов. Выбирай, какой надо. Выбрали, отнесли на подпись Мариничеву, утвердили. И на этом все закончилось. Мариничева повысили, в Москву перевели. Мужик он был молодой, деловитый, умный. Два высших образования. А другим школа стала «до лампочки». На зарплату и то денег не стало. На инвентарь тоже ни копейки не выделяли. К началу 90-х спортшкола осталась без всего: без денег, без инвентаря. Строить школу уже вообще не заикайся. Я в 1991 или в 92-м году ушел работать шофером в частный автопарк. Туда принимали шоферов со своими машинами. Зарплата нормальная. Рабочий день - какой хочешь. За неделю начал зарабатывать свою месячную зарплату в школе. И работал шофером до 2009 года. В 2009-м мне исполнилось 70 лет.

- На Лисьей горе кого-нибудь удалось воспитать?

Удалось воспитать неплохих ребят: Дуров Андрей, Костя Исаков, Дима Кувшинов... Память стала плохая, всех не вспомню. Десять-пятнадцать человек не забывают, звонят, с праздниками поздравляют.

В.И.Макеев, Г.В.Черданцев, К.А.Романовский

И в завершении несколько слов, сказанных воспитанниками о своем любимом тренере

Исаков Константин:

Геннадий Васильевич пришел в нашу школу в сентябре 1979 года, в том числе и в мой третий "Б", с предложением записаться в секцию горных лыж. Нетрудно догадаться, что практически весь класс и записался!
Мы начинали с ОФП. Непростого ОФП для городских пацанов и девчонок. Да и тренер казался очень строгим. Как потом оказалось - не казался. Через две недели нас осталось человек пятнадцать.

Как к зиме удалось экипировать выдержавших отбор, остаётся загадкой! Загадкой нашего любимого тренера - прекрасного организатора, по-настоящему любящего свою работу и ценящего нас. Видевшего в каждом свой потенциал и умеющего максимально его раскрыть.

Первый месяц в секции... вторая неделя на Лисьей горе.

Было и приключение - поездка на оранжевом "Москвиче" Геннадия Васильевича в Москву за инвентарем! Лето, жара. Я с сыном Геннадия Васильевича, Колей, на заднем сиденье. Большой город из окна автомобиля! Несколько остановок и следующий за нами автобус загружен почти под завязку. Коробки, полиэтилен, ELAN, ALPINA... MARKER...

Каждое лето наши тренировки проходили на горе! Мы ровняли насыпаемый склон, чистили его от камней и мусора. Искали в лесу и готовили древки к зиме. Мы были все объединены одним человеком! И его стремлением к совершенству даже в совсем не подходящих для этого условиях!

Горка росла. Русло речки, протекавшей у самого её подножия, отвели на 120 метров, что позволило сделать нормальный выкат и избавиться от ежегодного ремонта широкого деревянного настила над ней. А сам выкат мы месяц гатили кустарником и подлеском, чтобы бульдозер мог засыпать старое русло и заболоченный участок за ним. Модернизировали подъёмник - он стал выдерживать без проскальзывания троса всю нашу ораву. Я с гордостью вспоминаю это время и считаю себя частью "Лисьей Горы", хоть сейчас она совсем и другая. Мы выросли на ней, возмужали. Нам доверяли. И мы старались изо всех сил. Все мы - часть его команды, хоть и не добившейся больших спортивных успехов, но ставшие под его руководством настоящими! Цельными! Людьми!

Семь лет Геннадий Васильевич Черданцев был не просто моим тренером в секции горных лыж. Он был моим наставником! Учителем жизни и отношения к ней, к себе и окружающим людям. Я чрезвычайно благодарен судьбе за встречу с этим необыкновенным человеком!

Дуров Андрей (тренер по горнолыжному спорту высшей категории, лауреат премии "Лучший детский тренер России" 2007 года, принимавший участие в подготовке более двадцати мастеров спорта России и трех мастеров спорта международного класса по горнолыжному спорту и сноуборду):

Наше знакомство с Геннадием Васильевичем произошло можно сказать случайно: однажды мы с друзьями прогуливались по стадиону «Машиностроитель» и увидели, как группа ребят бегала змейкой друг за другом. Мы заинтересовались и подошли. Нас встретил улыбающийся тренер. Этим тренером оказался Геннадий Васильевич. Он спросил нас, не хотим ли мы заниматься горнолыжным спортом. Еще бы! Мы очень хотели! Присоединились к группе и ни разу об этом не пожалели.

Геннадий Васильевич привил нам любовь к спорту, к горным лыжам, к труду, а лично мне к тренерской профессии. Зимние занятия на нашей "домашней" Лисьей горе были незабываемы, а в летнее время мы все вместе делали все от нас зависящее, чтобы сделать нашу горку выше и лучше. Чтобы спуски с нее в следующем зимнем сезоне были еще более захватывающими. Мы рубили лес, закапывали промоины и овраги, помогали разгружать машины с грунтом. Гора росла — "вулканизировала", чем нас очень радовала.

Зимой, когда Геннадий Васильевич уезжал на крупные соревнования: на Кубок и Чемпионат СССР и Чемпионат мира, он не боялся оставлять на меня нашу группу. Я организовывал ребят, проводил разминку, ставил учебные трассы, проводил заключительную часть занятий. Мне даже не приходило в голову делать эту работу спустя рукава. Мне доверял Геннадий Васильевич! И я старался изо-всех сил все сделать как можно лучше. Я не мог обмануть его доверия. Может быть получалось не все сразу, но получалось. Благодаря авторитету Геннадия Васильевича, тому, что он мне доверял, ребята, фактически мои сверстники, доверяли и мне. И я их не подводил. Это для меня послужило основой, толчком к выбору в дальнейшем тренерской профессии. Профессии, которую я еще в юном возрасте полюбил, как и горные лыжи, благодаря Геннадию Васильевичу.

В.И.Макеев, Т.И.Шляпская (Богданова), А.Н.Дуров

А потом, в 1983 году, были съёмки первого советского обучающего фильма по горным лыжам "Школа горнолыжника", в котором я принимал участие в качестве демонстратора. Автором этого замечательного учебного фильма был Геннадий Васильевич. Обязательно посмотрите! Этот эволюционный набор упражнений для овладения горными лыжами, выбранный Геннадием Васильевичем, актуален по сегодняшний день. Несмотря на все прошедшие с тех времен изменения в инвентаре и горнолыжной технике. Благодаря Геннадию Васильевичу и таким же как он, тренерам новаторам, тренерам энтузиастам, наши спортсмены в начале 80-х смогли семь раз подняться на пьедестал Кубка мира! Леонид Васильевич Тягачев, президент Олимпийского Комитета России, высоко оценил тренерскую работу Геннадия Васильевича, наградив его «Олимпийским Орденом» за заслуги в воспитании горнолыжников мирового уровня, участников Олимпийских игр.

Все, что передал мне Геннадий Васильевич, подготовило отличную базу, которая позволяет мне системно смотреть на организацию, преподавание и методику учебно-тренировочного процесса, подтолкнуло к написанию учебных программ, которые успешно позволяют решать задачи по подготовке членов сборной команды России по горнолыжному спорту и сноуборду.

Я благодарен судьбе, что меня учил жизни и тренировал Геннадий Васильевич! Хочу пожелать нашему Заслуженному Учителю Геннадию Васильевичу Черданцеву всех благ, крепкого сибирского здоровья, чтобы внуки радовали его, а ученики и ученики учеников продолжили его дело.

Беседовал С.Чеботаев. Записано 04.11.2020 в городе Балашиха
В интервью использованы фотографии из архива Г.В.Черданцева и сайта aktsport.ru