Первая попытка альпинистского восхождения на Аконкагуа. Пауль Гюссфельдт

01.06.2022

В начале 80-х годов XIX века никакой инфраструктуры для приема туристов в районе Аконкагуа не существовало. В частности, не было железной дороги в Мендосу из Буэнос Айреса. Да и получить информацию, найти партнеров в регионе было крайне трудно, если совсем не невозможно. Получить разрешение на организацию путешествия от Аргентины также было непросто. Во-первых, гражданская война в этой стране только закончилась. Что тогда в Европе еще не было до конца понятно. Во-вторых, по периферии еще велись боевые действия против непокорных индейцев. Мендоса была почти автономной провинцией, где правили местные латифундисты. И Пауль Гюссфельдт решил, что из Чили, где было больше порядка и была очень сильна немецкая диаспора, ему будет сподручнее добираться до подножья Аконкагуа. И вообще, изучать Анды оттуда удобно. Южная часть тянущейся от Аляски горной системы Кордильер была довольно слабо изучена. А научная составляющая была для Гюссфельдта очень важна. Может, важнее спортивной. Хотя точно сказать нельзя. Уж больно ему хотелось стать первым человеком на высочайшей вершине двух Америк. В экспедицию Пауль отправился один, в сопровождении лишь горного гида высочайшей квалификации. В таком составе научные работы вести трудно. Тем не менее, все необходимые геодезические и метеорологические приборы были упакованы и подготовлены к длительному путешествию.

«Из ливерпульской гавани» - слова известной песни. В те годы, большая часть трансокеанических путешествий начиналась в этом английском порту. Не так было много пароходов, готовых к длительным походам через Атлантику. Один из них под названием «Араукания» принял на свой борт 41-летнего немецкого ученого Пауля Гюссфельдта и 37-летнего швейцарского гида Александра Бургенера. 6 сентября 1882 года они вышли в море из порта Ливерпуль. Морское путешествие продлилось 6 недель, с несколькими остановками в портах и полным эмоциями преодолением Магелланова пролива. 15 октября судно причалило в главном порту Чили Вальпараисо. Нужно сказать, что для Бургенера это был первый выезд за пределы Альп. И первое морское приключение. Только в начале путешествия он был в хорошем настроении. Затем на морскую болезнь еще наслоились желудочные расстройства. По прибытии швейцарца даже пришлось положить в госпиталь. К объективным проблемам прибавились субъективные. Бургенер начал проситься домой. Там у него остались какие-то проблемы. Он настаивал на своём и Гюссфельдт был вынужден уступить. Почти сразу же швейцарец был отправлен в обратное плавание, на том же пароходе.

Александр Бургенер

Несложно понять, в какой непростой ситуации оказался немецкий профессор. Сложных технически восхождений он не планировал, но не только в этом состояла роль гида. Обычно он отвечал за большую часть работы. За организацию каравана, устройство биваков, график выходов и так далее. Но главное, это была моральная поддержка альпиниста. Два сезона они отходили вместе. Уверенность, которая исходила от Бургенера, была потрясающей и она вдохновляла Пауля. Он был уверен, что у них будет полное взаимопонимание и в Южной Америке. Увы, горькое разочарование.

Большие надежды Гюссфельдт возлагал на немецкую общину в Чили. Однако на тот момент горы и альпинизм никого из местных немцев не интересовали. Профессора любезно принимали, да и только. Партнеров для походов не нашлось, только работники из местных. Прямо скажем, не очень надёжные, не очень исполнительные и практически безразличные ко всему, кроме заработка. В походах Пауля сопровождали уроженцы горных районов, которых называли «уасос». Они хорошо справлялись с обслуживанием лошадей и мулов, были неприхотливы и не предъявляли больших запросов ни то оплате, ни по условиям походов. Но для альпинистских восхождений у них не хватало выдержки, умения терпеть и, главное, мотивации. В своих отчетах Гюссфельдт упоминает только одного из спутников по имени и фамилии. Это 64-летний Лоренцо Саморано. Остальных он называет только по именам.

С первым выходом в горы получилась задержка, так как все горные районы требовали специального разрешения. Тут как раз и помогла немецкая диаспора. Однако на ожидание и ходьбу по инстанциям было потеряно драгоценное время. В декабре Гюссфельд с караваном посещает живописную долину Рио Сипресес, к югу от Сантьяго. Проводит геодезическую съемку, геологические наблюдения и совершает несколько простых восхождений на вершины высотой до 3500 метров.

Долина Рио Сипресес

После возвращения и отдыха, 1 января 1873 года Гюссфельдт вышел с тремя сопровождающими и 18 вьючными животными в долину Кахон де лас Леньяс. Группа совершила большой переход через три перевала и вышла на территорию Аргентины. Крайней точкой была Лагуна дель Диаманте, горное озеро над которым возвышался красивый вулкан Майпо. 19 января 1883 года Гюссфельдт в сопровождении Саморано и 30-летнего Франциско в 2 ночи вышел на восхождение. Технических сложностей на пути не было, но сильный ветер затруднял движение. Сопровождавшие несколько раз порывались повернуть назад, но немец их убеждал продолжить восхождение. Со временем они стали просто отставать и вершины (5264 м по современным данным) Гюссфельдт достиг в одиночестве. В 19-30 он с Саморано спустился в лагерь, куда позже вернулся и слегка заблудившийся Франциско. Оба сопровождающие получили по 10 песо премиальных и были этому очень рады.

Вулкан Майпо

Мысли Гюссфельдта оставались занятыми подготовкой похода под Аконкагуа. Ему удалось еще собрать дополнительные средства у чилийских немцев, но получить какую-либо ценную информацию так и не удалось. Не было ни одной пригодной для планирования маршрута карты. Только вид горы, которая с некоторых точек Чили смотрелась грозно и напоминала Маттерхорн.

Немецкий ученый наслушался много небылиц об Аконкагуа. Говорили, что эта гора постоянно трясется и трясет всё вокруг. Что она запрятана в лабиринт скальных хребтов, что в какой-то мере было правдой. Что на ней есть месторождения драгоценных металлов, но все кто туда идёт погибают. Легенда о богатствах сыграла на руку Гюссфельдту. Именно поиски драгоценностей привлекли команду из 6 человек. 15 февраля рано утром команда отправилась в поход с 15 вьючными животными. Сначала путь шел по долине Путаэндо на север, собственно говоря, в противоположном направлении. В верховьях главный по каравану решил покинуть экспедицию, осталось двое сопровождающих (Хильберто Саласар и Висенте Перейра), 9 мулов и лошадь.

Общая карта маршрута

Через перевал Валле Эрмосо команда перебралась на территорию Аргентины, в долину реки Лос Патос Сур. С подъема на перевал открылся прекрасный вид на Аконкагуа. Перевалив еще через небольшой хребет, группа двинулась на юг вдоль реки Волкан, теперь уже прямо в направлении на Аконкагуа. В верховьях этой речки путешественников ждал не очень приятный сюрприз. В месте, где был единственно возможный проход, их встретил сидящий в лохмотьях скелет человека. Кто это был: контрабандист или искатель сокровищ? Выражение его черепа было таким, как будто он насмехается над путниками. И мимо него пришлось проходить не один раз.

Пришлось сделать пару выходов, для того чтобы найти в скальном гребне удобный для прохода перевал, через который можно было выйти уже непосредственно на склон Аконкагуа. Надо сказать, что в Альпах Гюссфельдт до этого времени никогда не пользовался палатками. Первый опыт был во время первых двух исследовательских выходов. И опыт оказался отрицательным. В горах в этот период совсем не было дождей, зато дули сильнейшие ветра. И они просто сдували, сминали палатку. Немецкий ученый принял решение отказаться от их использования. Для ночевки сопровождающие строили под прямым углом две стены из камней, ориентируясь на направление ветра. И ложились все рядом в спальниках, подстилая какое-то общественный скарб.

Отчетные материалы Гюссфельдта

Но для попытки восхождения на Аконкагуа восходители вообще не брали с собой спальных мешков. Спать они на горе не собирались. Базовый, так сказать, лагерь был устроен на высоте 3600 метров. Отсюда Гюссфельд запланировал штурм вершины высотой почти 7000 метров без промежуточной ночевки. Кстати, немецкий ученый произвёл тригонометрические измерения и вычислил высоту Аконкагуа. У него получилось довольно точно - 6790 метров (6962 метра, по современным данным).

19 февраля Гюссфельдт записал в дневник, что разведка маршрута и съемка местности закончена. И нельзя уже терять времени и откладывать попытку восхождения. Хотя погода и не радовала. 20 февраля в 4 часа по полудню группа из трех человек с тремя мулами стартовала с высоты 3600 метров. На мулов погрузили одеяла, угольную кухню (не знаю, что это), взяли с собой немного продуктов: чай, галеты и вяленое мясо. И немного выпивки. Прошли мимо скелета «шахтера» (так его называет немец) и через три часа достигли подножья осыпного кулуара. Здесь начинался пешеходно-альпинистский маршрут. Приготовили чай, попили и поели. Гюссфельдт набрал бутылку воды. В 20-30 группа начала подъем по крутому осыпному кулуару, в котором местами приходилось лезть по лёгким скалам. Это был утомительный двухчасовый подъем, который закончился на вершине хребта. Это был перевал, который Гюссфельдт назвал Portezuelo del Penitente.

Ночь наступала тихая и безветренная, миллионы звезд зажглись в небе. Постепенно взошла большая и чистая луна, которая осветила вид на грозную гору, вершина которой казалась недостижимо далёкой. Волнующий момент для всех участников восхождения. Им еще предстояло пройти через участок фирна, в котором даже был бергшрунд с крутой стенкой. После этой лагуны, в 1-50, глубокой ночью, тройка восходителей вышла на маршрут восхождения собственно на гору Аконкагуа.

Современный вид

Стрелка вверху - маршрут Гюссфельдта

Вид с перевала

Где-то примерно чуть выше, чем современный лагерь Нидо де Кондорес (5550 м). Далее пошёл однообразный набор высоты, некрутой склон с пятнами снега, тяжелая работа для почувствовавших уже усталость людей. Гюссфельдт как ученый, как географ и геолог, не мог не присматриваться к горным породам, из которых сложена гора. Он отметил, прежде всего, их разнообразие, по цвету и происхождению. Позже, Пауль собрал на склонах большую коллекцию образцов горных пород. Изучив их по дороге домой, он пришёл к выводу, что называть Аконкагуа потухшим вулканом неправильно, гора сложена в основном осадочными и метаморфическими породами. Правда, древний вулканизм явно выражен, особенно на северных склонах. Так получилось, что в дальнейшем, главный геолог Берлинского университета, академик Юстус Рот, сумел разубедить Гюссфельдта. И Пауль в итоговой работе написал, что достичь вершины ему не удалось, и он не смог убедиться, что это края древнего кратера. В нынешних представлениях Аконкагуа вулканом, даже потухшим, не называют.

С каждым шагом, каждой минутой нарастала усталость. Ветер усиливался, температура была порядка минус 10 градусов. Чилийские товарищи начали «сдавать», они садились и даже ложились на камни. Их одежда была недостаточно тёплой для таких условий. Гюссфельдт с трудом подбирал испанские слова, чтобы их взбодрить. Он убеждал их, что когда выйдет солнце, потеплеет, они согреются и всё будет в порядке. Солнце взошло, но сильно теплее не стало, ветер только усиливался. После восьми утра решили остановиться в тихом месте возле скал, чтобы приготовиться чай и перекусить. Хильберто занялся раздуванием углей в их примитивной Teemaschine. Потом он вспоминал это эпизод через 15 лет, когда с ним беседовал англичанин Фицжеральд перед своей (первой успешной) экспедицией на Аконкагуа. С трудом удалось натопить немного воды. У Гюссфельдта было с собой немного коньяка, но он в горло пошёл с трудом. Чилийцы же первым делом выпили взятое с собой вино. Мясо елось с трудом. Гюссфельдт чувствовал приступы тошноты, но надо было подкрепиться. Хотя особой бодрости участники восхождения после перекуса не почувствовали.

Примерно в 10 часов утром Винсенте Перейра окончательно остановился. Он жаловался, как понял Гюссфельдт, на боль в ногах. Позднее оказалось, что они просто окончательно замёрзли. И чилиец в экспедиции больше никуда не ходил - ноги опухли. В этот момент высота была около 6200 метров, вершина не просматривалась, погода начинала портиться. Шли всё медленнее, с всё большими остановками. Дыхание восстанавливалось с трудом. В 11 часов Гюссфельдт остановился на очередной привал. Он достал записную книжку и записал: «Мы не знаем, чем это закончится». В эту минуту Хильберто обратился к нему со знакомыми словами о боли в ногах. Еще через полчаса ходьбы, когда вершина Аконкагуа наконец стала видна, чилиец сказал, что всё – он поворачивает. Собрав все знакомые испанские слова Гюссфельдт стал говорить Хильбкрто, что он при этом потеряет. Что это может быть слава не только на всё Чили, но на весь мир. Что это поможет ему материально, в конце концов. Убедил!

В 12-30 двойка восходителей поднялась на высоту 6560 метров. Здесь Гюссфельдт решил провести эксперимент с измерением температуры кипения воды. Хильберто опять пришлось раздувать угли. Получилось 78,9 градуса. Пока чилиец занимался кухней, Пауль размышлял об их перспективах. Дальнейший маршрут просматривался, то что сейчас называют Каналетто, казалось вполне проходимым. Но если идти до вершины, то им явно предстоит ночевать где-то выше 5000 метров. И скорее всего, это будет еще два скелета на пути к вершине. Но главным фактором их поворота в обратную сторону стало то, что небо стало серым и появились наплывающие клочья тумана. На спуске они догнали альпинистов, и часть пути им пришлось пройти с весьма ограниченной видимостью. Это могло стать проблемой на «снежной лагуне». Но там внезапно прояснилось. На подходе к перевалу двойка восходителей догнала ковылявшего Винсенто Перейру. В 7 вечера уже втроем путники поднялись на Портосуэло, далее был спуск к мулам. К 11 вечера 21 февраля группа спустилась на заслуженный отдых после 31 часов, проведенных на восхождении.

Следующая неделя была посвящена отдыху и топографической съемке ближайших долин. Гюссфельдт был настроен вернуться и сделать вторую попытку восхождения на Аконкагуа. Теперь ему был известен маршрут и он хорошо представлял себе тактику новой попытки. Правда, настроение ему портил разболевшийся зуб, который он лечил, как тогда было принято, опиумом. Это не прибавляло сил. Лето южного полушария кончилось, но существенного похолодания не было. В первых числах марта Экспедиция вернулась в базовый лагерь на 3600. Для выхода готовились опять три человека. Только вместе Висенте собирался Филипе. Из ошибок первого выхода учли сильно мерзнувшие ноги, и вообще, утеплились, как только смогли. Выход назначили на утро 4 марта , на 10 часов. Также мимо скелета поднялись с мулами до начала кулуара. Груз был более тяжелый, но все успешно добрались до вершины перевала в 15-20. Еще час ушел на пересечение фирновой лагуны. В 18-20 остановились на ночевку под защитой высокой скалы, очень удобное место. Высота примерно 5300. Мелкие камни, почти песок в подложке, обеспечили определенный комфорт для сна. Гюссфельдт обратил внимание, как быстро стемнело, первая примета осени. Засыпая, он понял насколько устал от экспедиции и как ему хочется в цивилизацию, в чистоту, в кабинет. Утром ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить спутников и спального мешка. Это у немца получилось, и выход в 6-40 можно считать удачей руководителя.

Однако бодрым выход назвать было нельзя. Партнеры Гюссфельдта были «как сонные мухи». Через два часа подъема с большими привалами начались жалобы. Темп подъема был слишком медленным. Но самое главное - погода начала портиться. А примерно в 11-30 начался настоящий шторм, налетела снежная буря. Мело так сильно, что спрятаться за скалу казалось единственным выходом. Минут через 20 всем стало ясно, что «лучший выход – это там где был вход». Без особого сожаления повернулись спиной к ветру и начали быстрый спуск. Через час были на месте бивака, собрали вещи и продолжили спуск. К его концу оказалось, что главным носильщиком группы был её лидер. Гюссфельдт нёс килограмм двадцать пять. К кухне, личным вещам и образцам минералов прибавился штатив с фотоаппаратом, которые Филипе просто не мог нести. Через "лагуну" шли, уже протаптывая тропу в слое свежего снега. В 4-15 были на перевале, еще через четыре часа – в базовом лагере. Делая последние записи в дневник, Пауль пришёл к выводу, что хорошо, что шторм остановил их в середине дня. Шансов на достижение вершины у его группы не было. Все участники были уставшими физически и морально, световой день слишком коротким. Могло всё кончиться и не так хорошо. Принял дозу опиума и сразу уснул. Ему снился тревожный сон, что он собирается на третью попытку, но нет того, нет сего. И что его «уасо-гаучо» куда-то отошли, их нет и нет. Проснулся легко. С мыслью, что всё окончилось и тревожный сон, и сама экспедиция. Аконкагуа выглядывала из-за скалистого гребня вся белая-белая. Это осень.

Но Гюссфельдт не был бы идеальным немцем, если бы спасся бегством из экспедиции. Он вернулся с честью. На обратном пути был выбран новый маршрут, новое ущелье, в котором в соответствии с протоколом, была проведена топографическая съемка и взяты минералогические и ботанические образцы.

Автор: Александр Ельков